20 мая 1578 года. Вечер. Пиршественный зал. Три зайца герцога Анжуйского Анжер. Продолжение

Осторожно ступая по каменным плитам коридора Анжерского замка, Анастасия чувствовала себя чужой в этом месте, где собрались почти все противники короля Генриха Валуа, а значит и противники королевы. Осторожная и недоверчивая полька предпочитала заочно считать незнакомых ей людей неприятелями - и в этом случае Анастасия не имела чести быть знакомой с анжерской знатью или приходиться приятельницей кому-либо из присутствующих на вечере дам. Однако внутреннее напряжение никак не сказывалось на внешнем виде - в синих глазах Анастасии блестел неподдельный, наивный интерес, нежный румянец (словно от волнения) окрасил кожу щек, а искренняя, восторженная улыбка словно сама собой расцветала на губах. Пани буквально светилась изнутри и как будто была безумно счастлива оказаться в этом месте, в это время - согретая лучами благосклонности герцога Анжуйского. А может так оно и было?
Светлый тон платья как будто еще более почеркивал то великолепное расположение духа, в котором пребывала молодая женщина, а жемчужные украшения словно подчеркивали невинность и сердечную чистоту своей безукоризненной белизной.
Если бы пани покинула предоставленные герцогом покои пятнадцатью минутами ранее, она бы успела застать в коридоре супругов Монсоро и Габриэль де Тариньи - но Анастасия опоздала и все еще находилась в полном неведении относительно того, кто же такая эта блистательная Габриэль, завладевшая вниманием Монсеньора. Пани смутно догадывалась, о ком конкретно идет речь - но она не слишком доверяла сейчас своей памяти. Верить стоило единственно собственным глазам.
Возможно, сохранять присутствие духа удавалось потому, что Анастасия привыкла быть чужой - и это уже не смушало её так сильно, как это было в первые месяцы ее пребывания при французском дворе. Но сердце билось о грудную клетку чуть чаще, чем это бывало обычно.... Азарт? Интерес?
Разбираться в собственных треволнениях Анастасия не собиралась - по крайней мере здесь и сейчас. На самом деле молодую женщину по настоящему смушало только одно - с ней не было кавалера.... и она даже не успела приглядеть никого на эту роль. Вот тут и крылась оплошность!
Осторожно отвечая на дежурные приветствия легкими кивками головы, пани Тенчински приблизилась к длинному столу, за которым уже устраивались анжерские и парижские дворяне; смерть Христова, иногда присутствие рядом мужчины просто необходимо! Анастасию даже легконько кольнула зависть, когда она увидела как какой-то кавалер в зеленом камзоле усаживает свою даму на скамью. Пани, видимо, предстояло самой избрать себе место на этом вечере. Тихо шурша юбками, молодая женщина шла вперед, оглядывая театр разворачивающихся действий. Кое-кого из присутствующих на этом вечере Анастасия знала - на глаза попалась знакомая фигура; знакомое лицо со шрамом на щеке. Взгляд господина де Бюсси показался Анастасии холодным, словно зимнее, застланное облаками небо в Кракове. Никто еще не занял место рядом с ним, по левую сторону; пани решилась.
Анастасия никогда не питала к г-ну де Бюсси нежных чувств и даже не пошла к нему просить разрешения на выезд из Анжера, будучи в полной уверенности что ответом будет грубый отказ. Но вряд ли господин де Бюсси откажет даме на светском вечере...
Анастасия приблизилась к мужчине, приветствуя его робкой улыбкой - а затем и изящным реверансом.
- Господин де Бюсси - - полька подняла лучезарный взгляд на первого рыцаря французского королевства - Позвольте мне выразить вам свою радость от встречи с Вами на этом вечере. Ваше лицо едва ли ни единственное знакомое мне лицо в этой зале.
Пани имела все основания надеяться, что граф де Бюсси помнит её имя. Они не раз виделись при дворе и даже как то имели удовольствие станцевать один танец на последнем балу, который Анастасия застала в Париже. Граф де Бюсси не проявил себя тогда неучтивым кавалером, но политика есть политика - и раз уж Бюсси пошел против короля, вряд ли он выпустил бы из города фрейлину королевы Луизы. Что касается балов, то там все кавалеры учтивы и галантны. А в иных ситуациях...

В иной ситуации Анастасия залилась бы краской стыда - но сейчас она сумела скрыть свое замешательство, как и страх, едва не блеснувший в синем взгляде; сейчас не было иного выхода, кроме как навязывать свое общество этому мужчине. Сдерживая глубокое дыхание, пани всей душой надеялась, что до грубости не дойдет - слишком уж холоден был взгляд графа де Бюсси, слишком бледно его лицо - и только ровный тон давал надежду на то, что все обойдется и на этот раз. В белокурой головке молодой женщины мелькнула мысль, что возможно она действительно невовремя ...
Пани осторожно подняла опущенный было взгляд - и замерзла под взглядом де Бюсси; сердце дрогнуло, словно пытаясь вырваться из ледяных пальцев, сомкнувшихся в груди; полька выдохнула, улыбаясь - и тяжелый груз упал с её плеч, когда граф протянул ей руку, помогая сесть. Что ж, раз усадил подле себя - вряд ли станет гнать после этого свою неучтивую собеседницу.
Анастасия села - при каждом её движении слегка покачивались, оттягивая приятной тяжестью мочки ушей, жемчужные серьги. Пани старалась вести себя непринужденно - и выдать её могли лишь холодные пальцы рук. Однако, как уже было замечано - оказавшись сидящей на скамье, полька почувствовала себя увереннее.
- Пани Анастасия Тенчински - коротко ответила она на вопрос мужчины. напоминать графу де Бюсси, где она имела честь познакомиться с ним, пани не стала - если Бюсси не помнит её лица и имени, значит знакомства все равно что не было - и непристало ей полагать обратное.
- Я почти никого здесь не знаю,но ваше лицо и имя мне хорошо знакомы...как и .. ваша репутация. Я недавно при дворе, наверное поэтому вы не запомнили мое лицо
Боже, что я говорю - думала молодая женщина, уже второй - нет, даже третий раз за этот день - вынужденная оказываться в ситуациях непредвиденных и опасных!
- Однако увидев Вас, я понадеялась что уже избежала участи быть чужой для всех в этой зале. Надеюсь Вы простите мне мою оплошность.
Пани несмело улыбнулась, мысленно досадуя на свою неловкость - но дело сделано! Если герцог не позаботился о том, чтобы найти для Анастасии место за своим столом, значит нужно было взять эту задачу на себя.

Появление нежданной собеседницы несколько отвлекло Бюсси от его волнений и переживаний. Отогнав от себя дурные мысли, молодой человек удивился тому, насколько несдержанным он стал в последнее время. В конце концов, пока чета Монсоро в Анжу, поводов для беспокойства меньше - ведь почти каждый день Бюсси под различными предлогами выезжал из города и направлялся в Меридорский парк, где его неизменно ждала возлюбленная... Поэтому на мрачное лицо главного ловчего можно не обращать внимания. Не он здесь представлял главную опасность для двух счастливых любящих сердец. Планы и намерения герцога Анжуйского вызывали куда большие опасения у Бюсси. Необходимо будет тщательно следить за каждым взглядом и жестом принца, обращённым к Диане, а для этого нужны холодная голова и трезвый рассудок. Взяв себя в руки, Бюсси утихомирил бушующие в его сердце страсти и нашёл в себе силы приветливо улыбнуться молодой женщине, присевшей рядом с ним. Молодой человек наконец смог разглядеть её получше и отметил, что лицо ёё показалось ему смутно знакомым. Это прелестное личико он не раз уже видел при дворе. Нельзя сказать, что молодой человек знал всех придворных дам, но многих из них он смог бы узнать не только в лицо... Кажется, одна из фрейлин королевы, вот только ни имени, ни фамилии её припомнить Бюсси не мог. К счастью, юная красавица представилась и избавила его от необходимости копаться в памяти и перебирать имена всех знакомых прелестниц. О красоте польских женщин Бюсси знал не понаслышке ещё с тех пор, когда он сопровождал будущего короля Франции в Польшу, и, вполне возможно, ещё несколько месяцев назад появление юной пани заинтересовало бы его куда больше, чем сейчас.

– И какая же репутация сложилась обо мне в Польше? – усмехнувшись спросил Бюсси, втайне надеясь, что не все его похождения в польской столице стали достоянием общественности. – Ведь, насколько я понимаю, Вы совсем недавно приехали к нам оттуда?

Молодой человек перевёл взгляд на дворян, собравшихся за столом и, словно невзначай, задержал взгляд на супружеской паре, сидящей напротив. Он хотел бы хоть взглядом, хоть незаметным жестом подбодрить Диану, которая явно чувствовала себя здесь чуждо и неловко, но сидящий рядом Монсоро готов был перехватить любой взгляд, обращённый к его супруге. Не имея пока никакой возможности дать сигнал возлюбленной, Бюсси вновь повернулся к собеседнице.

– Что Вы, это Вас я прошу простить меня великодушно, сударыня. Конечно же, я помню Ваше лицо, мы ведь не раз виделись в Лувре. С моей стороны было бы непростительной ошибкой забыть его. Видите ли, – молодой человек вздохнул и развёл руками, – нынче у нас столько хлопот в связи с осадным положением, что порой голова кругом идёт. К тому же, я почти не имею чести знать Вас, но надеюсь исправить это досадное упущение. – с чарующей улыбкой добавил Бюсси.

Оказавшись рядом с графом де Бюсси, Анастасия получила наконец возможность лучше рассмотреть пиршественную залу Анжерского замка. Огонь факелов ярко освещал помещение - не такое большое, как, например, тронный зал в Лувре или главная зала Вавеля в Кракове; казалось, будь оно еще мешьше - и здесь стало бы тесно. Но сейчас было даже...уютно.
Отблески света то вспыхивали огненными искрами в складках персиковой парчи, то рассеивались по ней так ровно, словно каждая крупица света - драгоценность, нарочно прикрепленная сюда рукой мастера. Сейчас они словно замерли на месте вместе с пани Анастасией, которая, не шевелясь, смотрела, как горит огонь ближайшей к ней свечи в тяжелом подсвечнике; улыбка на четко очерченных губах на пару секунд потеряла ту веселую жизнерадостность, которая еще совсем недавно лучилась в каждой черте польки - и приобрела странный оттенок смешанной с грустью задумчивости. Пани вдруг подумала о том, что возможно, вернувшись в Лувр, снова столкнется с необходимостью представляться всем и каждому - и хотя это было невозможно, перед глазами встала картина: королева Луиза де Водемон хмурится в обычной своей манере, затем рассеяно улыбается и произносит так хорошо знакомым Анастасии голосом: "Простите, мадмуазель, но не могли бы Вы освежить в моей памяти свое имя?"
Пани точно знала, что такого не будет. Ведь она не просто фрейлина королевы, а самый надежный её друг. Но картина, на секунду представившаяся Анастасии, вызвала в сердце щемящую грусть. Вместо того, чтобы торопиться сейчас к своей королеве, загоняя лошадей, Тенчински находится здесь - по неведомой прихоти герцога Анжуйского.
В момент своей задумчивости пани не забыла о находящемся рядом с ней мужчине; едва слышно зашелестела ткань, вновь заиграли в ней тысячи ярких огоньков - и полька подняла чуть влажные от долгой встречи с огнем глаза, на графа де Бюсси. Улыбка Анастасии потеплела - и молодая женщина отметила про себя, что любезность идет ему куда более сдержанной холодности.
- Да, Вы правы, я всего два года нахожусь при королеве Луизе, но... - в глазах польки ярко вспыхнули веселые огоньки - До сей поры я льстила себе мыслью, что мой акцент не настолько заметен и трудно заподозрить во мне недавнюю гостью во французском обществе. Но либо я ошибалась, либо....Вы чрезвычайно проницательны
Изящная ладонь Анастасии скользнула на столешницу, и пани устроилась на скамье поудобнее - так, чтобы лучше видеть своего собеседника и не отвлекаться покамест на менее интересные детали в этой зале.
- Это и моё упущение - мягко ответствовала Анастасия на последние слова де Бюсси - Королева Луиза редко посещает публичные мероприятия - из за этого и я выходила в свет не так часто как хотелось бы. Но за два года просто невозможно было ничего не узнать о графе де Бюсси. Я знаю даже то, что вы пишете - и весьма недурно.

Отвлёкшись на праздную беседу с молодой женщиной, Бюсси между делом размышлял о предстоящей трапезе и беседах, которые будут сопутствовать ей. Он, к сожалению, пока не мог подать никакого знака Диане, но что, если она попытается подать какой-то знак ему? Что, если она выдаст себя каким-то неосторожным взглядом... Монсоро крайне подозрителен, да и герцог необычайно проницателен и наблюдателен. К тому же, ни тот, ни другой глаз не будут сводить с бедной женщины – это уж точно. Впрочем, Диана уже не раз показала, что умеет владеть своими эмоциями и чувствами... Вспомнив о страшном вечере представления её ко двору, Бюсси невольно поморщился, как от задетой старой раны. И всё же, следовало быть осторожным и максимально отвести от себя все возможные подозрения.

Глядя то на свою собеседницу, то на сидящих за столом дворян, то на факелы, освещающие небольшой зал, Бюсси, погружённый в свои мысли, едва не прослушал всё, что ответила ему пани Тенчински.

– О, нет, Ваш акцент практически незаметен. Более того, он даже придаёт Вашему голосу особую притягательность. А вывод свой я сделал потому, что, если мне не изменяет память, лишь с недавних пор мы имеем удовольствие видеть Вас при дворе...

Бюсси пришла в голову мысль, что самым лучшим способом избежать любых подозрений будет вести себя так, как он обычно вёл себя на подобных пиршествах ранее. Взгляд его медленно скользнул в декольте юной прелестницы и бархатным голосом он продолжил:

– И удовольствие это, к моему глубочайшему сожалению, не такое частое как могло бы быть. – Бюсси вновь перевёл взгляд на милое личико польской красавицы и с наигранной трагичностью в голосе продолжил, – Буквально на днях, размышляя о грядущей войне и о тех сотнях и тысячах влюблённых сердец, которые она разъединит навеки, я написал новый сонет...

Молодой человек уж было приготовился продекламировать своё новое сочинение, но тут случилось то, чего все так долго ждали - объявили прибытие герцога Анжуйского. Все присутствующие встали со своих мест и склонились в почтительном поклоне лишь только принц вошёл в зал. Бюсси, по обыкновению своему допускающий некоторые вольности в общении со своим покровителем, ограничился лишь тем, что, поднявшись, на пару мгновений склонил голову. Выпрямившись, он встретился взглядом с герцогом. Принц одарил его улыбкой. Молодой человек улыбнулся в ответ и легонько кивнул, словно желая подтвердить ему, что здесь, в окружении самых верных своих подданных и в присутствие Бюсси, монсеньору не страшны ни Париж, ни гнев короля, ни что другое на свете. Чрезвычайно важно было заполучить расположение герцога на предстоящий вечер, тем более, он и сам, как всегда в минуты опасности, будет искать расположения Бюсси. Присутствие Габриэль рядом с принцем, с одной стороны, было на руку, с другой, могло усугубить ситуацию. Она могла отвлечь внимание герцога от Дианы, впрочем, зная его отношение к женщинам и мимолётные страстные увлечения, заканчивающиеся столь же стремительно сколь и начинались, Бюсси на это не особо надеялся. Но женщины во многом наблюдательнее мужчин, и то, что могло бы ускользнуть от внимания принца, может не ускользнуть от внимания его спутницы. Стало быть, следует быть вдвойне осторожным.

– Вашему Высочеству стоит почаще приглашать таких гостей. У нас собрались лучшие воины Франции, а теперь ещё и красивейшие дамы, – улыбаясь, ответил Бюсси на замечание герцога. Продолжая улыбаться, он воспользовался репликой принца, обратившей взгляды всех собравшихся за столом на Диану. Как и все, он с равнодушной улыбкой и трепещущим сердцем смотрел на женщину, ради которой это самое сердце и билось так сильно и так неистово, надеясь в душе, что любовь поможет понять ей, что скрыто за его взглядом и улыбкой.

Вначале такой холодный, взгляд графа де Бюсси вроде бы начал теплеть - и сам мужчина, казалось оттаял настолько, что если бы Анастасия была более искушенной особой - её бы бросило в жар. Но пани еще не утратила той девичьей стыдливости, которая заставляет щеки покрываться румянцем; слушая бархатные нотки голоса графа де Бюсси, Анастасия искусно скрывала свое удивление от столь неожиданной перемены в поведении мужчины. Конечно, при дворе о графе говорили как о бывалом сердцееде, вскружившем голову не одной женщине - но пани скорее предпочитала верить глазам, нежели ушам. Скорее всего, причиной ее удивления было первое впечатление, вполне возможно - неверное.
Обилие комплиментов словно обволакивало существо молодой женщины вязкой дымкой; Анастасия буквально физически ощутила взгляд мужчины, скользнувший на линию декольте.
Пани вспыхнула.
Пару секунд Анастасия и вовсе не дышала, словно таким образом хотела помешать краске залить матовую кожу щек; глядя сквозь полуопущенные ресницы на ровную поверхность стола, пани молила Бога о том, чтобы граф не заметил её замешательства. Молодая женщина никак не могла решиться вновь поднять взгляд на мужчину - или же ответить ему в том же духе, в каком он говорил с ней.
Слава Создателю, придумывать ответ не пришлось - зала всколыхнулась; появление герцога Анжуйского отвлекло пани - и взгляд синих глаз польки устремился туда же, куда смотрели все; на принца и его рыжеволосую спутницу.
Габриэль де Тариньи светилась гордым величием, буквально искрясь от выпавшего на ее долю счастья. Трудно было и вообразить себе бОльшую честь, нежели появление на ужине под руку с Франсуа де Валуа!
Рыжеволосая красавица превосходно смотрелась рядом с принцем крови. Они оба, казалось, светились от счастья. Пани была уверена, что причиной - отнюдь не нежные чувства друг к другу.
Склоняясь перед принцем крови в реверансе, пани думала о том, как много может рассказать внешность. Иногда - слишком много. Глядя на Габриэль, трудно было подумать, что эта женщина может быть слаба характером, глупа или же ...холодна. А первое впечатление не бывает обманчивым. По губам польки скользнула едва заметная улыбка - она отвела взгляд от главной пары на этом вечере и осторожно опустилась на скамью рядом с де Бюсси.
Сейчас, на этом вечере, Анастасия придерживалась одного простого, но действенного правила - не знаешь, куда идти, следуй за всеми. Полька так и делала. Все смотрели на принца - туда же бросала взгляд и она. Все устремили взоры на некую графию де Монсоро - туда же упал взгляд синих глаз пани.
Молодая госпожа де Монсоро сильно отличалась от остальных придворных дам - и если Габриэль можно было сравнить с цветущей алой розой, то Диана скорее напоминала подснежник. Пани показалось, что молодая женщина чувствует себя стесненной на этом вечере. Возможно, Анастасии просто хотелось думать, что не одна она ощущает себя здесь чужой.
Однако, не стоило слишком отвлекаться.
Взмахнув ресницами, Анастасия вновь взглянула на графа де Бюсси абсолютно невинным взглядом, словно и не было в ее голове никаких лишних мыслей.
- Мне очень повезло - пани очаровательно улыбнулась, чувствуя, что еще немного - и на сей раз у нее покраснеют мочки ушей - Находиться сегодня рядом с олицетворением безопасности Анжера. И если весь город может ощущать себя в безопасности... значит тем паче, могу и я
Коснувшись платинового локона, соскользнувшего на грудь, Анастасия накрутила на указательный палец его кончик. От того, что ей все время хотелось опустить глаза или же спрятать их за ширмой ресниц, взгляд польки потемнел - а сверкающая в нем влага вполне могла бы сойти за проявление особого расположения со стороны польской мадмуазель.

Бюсси краем уха слушал льстивую застольную болтовню придворных, не вникая особо в слова. Он уже очень давно перестал обращать внимание на подобные разговоры, так как говорилось в них всегда об одном и том же. Те, кто желал показать свою преданность сюзерену, наперебой хвалили его достоинства, безмерно их преувеличивая, и замалчивали недостатки. Всё это нагоняло на молодого человека скуку и лишь присутствие на подобных пиршествах прелестных дам хоть как-то могло скрасить его времяпровождение. Вот и сейчас он то и дело двусмысленно улыбался юной польской красавице, бросая на неё вполне недвусмысленный взгляд. Отметив про себя, что ещё немного и она зальётся краской смущения, Бюсси старался боковым зрением не упускать из виду герцога. Тот, похоже, не сводил глаз с супружеской четы Монсоро и, хотя Бюсси и не мог взглянуть в глаза принцу, но мог побиться об заклад, что глядел он явно не на главного ловчего. Нужно было как-то отвлечь его внимание и Бюсси уж было хотел обратиться к герцогу с тостом, но случилось то, чего и следовало ожидать. Анжуйский пригласил Диану на танец, метнув на Монсоро взгляд, полный, как показалось Бюсси, мести и превосходства. Ревность кольнула молодого человека в сердце, словно отточенная рапира. Но многолетний опыт придворного сделал своё дело – на лице Бюсси не отразилось никаких эмоций. Лишь вежливой улыбкой он ответил на слова принца.

– Будьте спокойны, Монсеньор. Вы не могли оставить всё это великолепие, – Бюсси описал рукой широкую дугу, указывая не то на стол, не то на свою соседку за столом, – в более надёжных руках.

Не в меру любвеобильный герцог, уводя Диану под руку, не мог не остановиться и не сказать пару слов польке. Видимо, он решил сегодня не оставить без внимания ни одной красавицы за столом. Бюсси понимал такое желание своего покровителя, но сейчас он был бы рад, если бы герцог затащил в свою постель хоть всех прелестниц Анжу, лишь бы только оставил в покое Диану. Однако Анжуйский удалялся со своей жертвой в глубь зала. Фигурка молодой женщины рядом с ним казалась совсем хрупкой и беззащитной. Бюсси не смог найти в себе силы глядеть им вслед. Нужно было что-то предпринять, нельзя было оставлять Диану наедине с похотливым герцогом... Молодой человек потянулся за своим бокалом с вином, мимоходом улыбнувшись, как старой знакомой, Габриэль, оставшейся теперь в одиночестве за столом. Сделав несколько глотков, Бюсси пододвинулся ближе к пани Тенчински, и, наклонившись к маленькому розовому ушку, горячо зашептал, перемежая свои слова страстными вздохами:

– Сударыня... Анжуйское вино одно из самых крепких во Франции, но даже оно не заставляет так терять голову, как это делаете Вы... Прошу Вас, умоляю, не откажите мне в удовольствии станцевать с Вами. Я помню наш танец в Лувре... – молодой человек сделал паузу, припоминая танцевали ли они вдвоём вообще и, если да, то где. Пытаясь замаскировать эту неловкую паузу, Бюсси перевёл дыхание и отхлебнул ещё вина, словно желая охладить бушующую в нём страсть, после чего продолжил, – Поверьте, ничего я сейчас не желаю так сильно, как повторить те счастливые мгновения... Оказаться рядом с Вами и тонуть в Ваших бездонных глазах... Прошу Вас.

Бюсси осторожно и в то же время уверенно взял маленькую ручку юной красавицы и почтительно её поцеловал, после чего встал, призывая польку присоединиться к нему.

Вот уж к чему пани не привыкла - так это к излишнему внимаю со стороны окружающих ее людей. Дикой Анастасия уж конечно не была - и общества не чуралась; но она всегда входила в многолюдные залы осторожно, дольше других осматиравалась вокруг - и с особенной сдержанностью принимала внимание кавалеров. До пятнадцати лет Анастасией не интересовался никто, в том числе её собственный отец - и только после того как ей минуло шестнадцать лет, все изменилось. Пани поздно узнала внимание мужчин. Но к своим годам молодая женщина успела узнать цену цветистым признаниям, витиеватым комплиментам и пылким взглядам. Пожалуй, самым интересным открытием в жизни пани стало то, что даже самые красивые стихи, адресованные даме, не стоят ровно ничего. Но служат красноречивым приглашением уединиться на некоторое время...
А события сменялись одно другим - да еще так быстро, что у Анастасии едва не захватывало дух; словно запряженные тройкой сани несут ее вперед - и никак пани не может остановить разгоряченных лошадей, никак не уговорить их: "чуть помедленнее, родные!"
Слишком быстро складывались, словно узоры в калейдоскопе, ощущения, впечатления, слишком быстро в голове рождались выводы. Пани не поспевала за собственными мыслями - и ей оставалось только ощущать. Сердце билось скорее - очень ясно видела Анастасия, как принц Анжуйский ведет под руку мадам де Монсоро; полька ответила брату короля таким же внимательным взглядом - и на сей раз слова графа де Бюсси едва не слились со звуками голосов других людей; здесь кружил голову запах духов - но не войны, ослеплял блеск драгоценностей - но не блеск оружия. Все эти люди из тех, кто хочет войны - но хотят ли они воевать? Едва ли. По крайней мере принц хочет совсем другого....
В ушах едва не шумело. Пани глубоко вдохнула - грудь невыносимо стеснял высокий корсет, больно впиваясь в ребра; впервые за время застолья Анастасия коснулась чаши с вином. Но едва она ощутила на губах терпкий привкус, как кожу шеи внезапно обжег шепот графа де Бюсси.
Ощущая на себе горячие волны его дыхания, мадмуазель Тенчински забывала дышать сама; близость красивого мужчины всегда будоражит кровь - даже если умом ясно, что за желание им движет. И конечно, кровь пани волновалась. Анастасия поверила в страсть де Бюсси - но не поверила в то, что он помнит их танец в Лувре.
И конечно, она ни за что бы не поверила в его интерес к ней. Особенно после его сейчашних слов.
Пани улыбнулась - за все время, пока граф произносил свою тираду, она ни разу не посмотрела на него прямо; но вот Анастасия поднялась со скамьи, склонила на мгновение голову - и вдруг взглянула прямо в серые глаза Бюсси.
- Я буду милосердна к страждущему- произнесла Анастасия, лукаво улыбаясь мужчине; голос молодой женщины зазвучал чуть приглушенно, словно теплея с каждым словом. В свете факелов платиновый цвет кудрей не казался холодным, а взгляд пани опровергал слова многих о том, что синие глаза всегда холодны и не могут дарить тепла... Неважно, чего хочет от нее граф де Бюсси. Отказывать ему в танце Анастасия не стала бы - в конце концов в этом нет ровно ничего предосудительного.
Словно лебедь, пани склонилась в изящном реверансе - грациозно выпрямилась и подала свою руку мужчине.