25 января 1578 года. Вечер. Замок Боже в Анжу. Из огня, да в полымя.

Из всех страстей, что охватывают душу людскую, страсть обладать другим самая увлекающая. Тяжело описать те муки, что испытал главный ловчий, получив в дар от небес любовь к юной Диане де Меридор. С первой секунды их знакомства, когда девушка все еще лежала без сознания на зеленой густой траве, главный ловчий осознал, она должна принадлежать ему и только ему. Вся, от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах, от мыслей до молитв эта женщина должна принадлежать только Бриану де Монсоро.
Каждая минута без нее была мукой, каждая секунда под взглядом полуиспуганных полуравнодушных черных глаз – пыткой, но эта сладкая дыба заставляла что-то переворачиваться внутри, словно ворочая старые поросшие мхом глыбы, открывая солнечному лучу то, что было сокрыто веками от небес. Вот только солнце графа было холодным и грело только его. Юная баронесса посмела отказать в браке достойному сеньору и Монсоро навсегда запомнил то, как барон де Меридор жалко объяснил ответ дочери:
- Она не любит Вас… Простите, мой друг… Я не мог заставить ее, дитя так плакало… Во имя ее матери и нашей любви я подчинился. Мог ли я иначе?
С хрустом сжав рукоять шпаги, заставив выдавить из себя подобие светской улыбки, граф покинул тогда замок, унося на крупе своего коня все более разгоравшееся пламя жажды, утолить в силах которое могла лишь белокурая девица из провинции Анжу.
Не одну ночь провел бы главный ловчий, кусая подушку от бешенства и страсти, если бы не прибытие герцога Анжуйского в Анжер. Здесь словно провидение протянуло руку помощи графу де Монсоро. Принц крови был пленен и возжелал Диана де Меридор не меньше, чем его вассал.
Задумывался ли Монсоро о том, что отец девушки будет страдать? Нет, в достижении цели обладать Дианой не могло быть преград, тем более, старик, который унизил графа не имел права на голос и желания.
Сейчас, когда солнце уже почти село, главный ловчий стоял у кромки леса и озера, устремив взгляд на оконце, где его ждала Диана. Несомненно ждала, тут не приходилось сомневаться. Граф де Монсоро разбирался в людях и сознательно пошел на риск, посоветовав герцогу разместить баронессу именно в тех покоях, чьи окна выходили на ровную гладь озера. Расчет был прост… Диана не посмеет что-то с собой сделать, если будет надежда на спасение, после она примет руку помощи, а если не примет… То не достанется никому.
- Лодку, - короткий приказ адресовался молодому мужчине в маске, закрывающей его лицо до полоски черных усов. В полумраке мелькнули белки – наемник молча кивнул и столкнул лодку, спрятанную заранее в камышах, на воду, и тут же прыгнул в нее, намереваясь сесть в суденышко.
- Нет, я пойду сам, - скинув плащ на траву, граф де Монсоро вошел в воду. Высокие дорожные сапоги защищали его ноги почти до бедра, черные короткие штаны с пуфами без всяких украшений и вышивок терялись в темноте, не выдавая присутствие своего владельца, шпага билась о бедро, на спине покоился на ремне столь любимый графом шпаголоматель.
Став в лодке во весь рост и вооружившись веслом, Монсоро кинул вновь взгляд на маленькое окошко, теплым огоньком повисшее над озером на фоне темной стены.
Взмах веслом, еще взмах, утлая лодочка, рассчитанная не больше, чем на троих людей, тронулась с места, все больше подбираясь к месту заточения пленниц. Главный ловчий скупо рассчитал время, стараясь прибыть к узилищу Дианы де Меридор незадолго до прибытия герцога Анжуйского. У девицы не должно быть времени на размышления и колебания. Она должна выбрать жизнь или смерть… Бесчестье эта девушка не выберет никогда, здесь граф не сомневался ни минуты, погружаясь в мрачные раздумья. Быть виновным в смерти этой красавицы ему совсем не хотелось, однако, если она откажется от предложения, уготованного ей… Ничего другого для юной Дианы не останется, как почить в этом озере…
Подплыв как можно ближе к окошку, граф задрал голову, показывая свое лицо пленницам, и усмехнулся.
- Здравствуйте, сударыня.

Тень пробежала по лицу Монсоро при последних словах молодой девушки, но мужчина не собирался сдаваться. Отсюда можно было уйти только победителем, доведя игру до конца.
- Сударыня, я счастлив видеть, как Вы учтивы.
Ирония графа была горька, а тон ядовит. Не такого приема он хотел, но чувствовал, что иного ждать глупо. Однако, воспитанный испанцами, Бриан де Монсоро привык не слушать женский голос в мужском обществе. Французская распущенная вольность была чужда строгим порядкам графа. Женщина могла быть матерью, сестрой, дочерью, женой, любовницей, но никогда она не имела права первого голоса. Если старик барон не смог дать правильного воспитания своей дочери, то это сделает муж.
- Я прибыл сюда, чтобы спасти Вас, - злость улеглась в душе графа в считанные секунды, уступив место учтивости и вежливости. Только так можно было успокоить девушку и уговорить ее сесть в лодку. Иначе… Ей придется рассчитывать только на воды озерца, - Решайтесь, сударыня. Герцог Анжуйский вот-вот прибудет в замок Боже.
Бросив мрачный, но исполненный тревоги взгляд на личико Дианы, граф словно попытался прочесть мысли юной баронессы.
- Если Вы не верите мне, позвольте вручить письмо от Вашего батюшки.
Главный ловчий запустил руку за пазуху и вынул коричневый конверт, запечатанный личной печатью барона де Меридор. Кто-кто, а его дочь должна была узнать фамильный герб. Всего три часа назад старческая дрожащая от волнения рука начертала на бумаге несколько строк, прежде чем бессильно упасть на подлокотник кресла. «Диана, девочка моя, доверься графу. Он – наша единственная надежда на твое спасение. Верь ему, как верила бы мне», - гласило послание.
- Возьмите, сударыня, - почтительно поклонившись, граф протянул конверт девушке.

Замечание графа заставило покраснеть щеки Дианы, но не от смущения, а от прилива негодования. Неужели граф думал, что она бросится навстречу к нему, от радости размахивая кружевным платочком? Где-то внутри даже проскользнула мысль, что пусть первым бы прибыл герцог, нежели господин граф. Возможно, она сумела бы уговорить наследника престола даровать ей свободу и не пятнать честь принца недостойной интригой… Однако судьба сложилась иначе, появление господина Монсоро было первым ударом рока, второй же лишил Диану надежды.
Уже при первом взгляде на конверт, протянутый ей, она знала, какие слова упадут тяжелыми камнями на её сердце. Дрожащими руками она взяла послание, бумага сохранила еле уловимый запах родного дома, но, его сильно перебивал дух бега, спешки, волнения того, кто прибыл спасать. Так и в жизни, будто одна страница стремилась как можно быстрее сменить другую. Родной дом становился дымкой, так часто бывает во снах, чем сильнее мы стремимся куда-то попасть, тем сложнее это сделать. Пробегая глазами текст письма, знакомый подчерк отца, она не могла почему-то вспомнить, как он выглядит, её любимый батюшка. Что с ним сейчас…
- Вы собираетесь увезти нас отсюда, сударь? А мой батюшка, почему его нет с Вами? - Диана растерянным взглядом пыталась добраться до другого берега озера, надеясь увидеть там знакомый силуэт.

В серо-зеленых глазах графа снова мелькнула горечь. Диана не походила ни на одну женщину, из ранее встречаемых. С ней было сложно, сложнее, чем с другими.
- Сударыня, Ваш отец стар и после всей этой истории... - Монсоро замолчал, словно пытался подобрать слова, - с Вашим похищением, он занемог.
В наступившей вслед за этими словами тишине, стало слышно, что к замку приближается отряд всадников. Граф первым заметил их и обернулся на звук, мрачная улыбка мелькнула под тонкой полоской усов, тут же пропав, но уступая место учтиво-сочувствующей мине доброго друга.
- Решайтесь, госпожа Диана, - в голосе графа почувствовались жесткие, но обеспокоенные нотки.
Вопрос жизни молодой девушки был сейчас только в ее руках, она должна была определить свою судьбу, еще не зная, что все варианты продуманы спасителем, сейчас стоявшим перед ней в утлой лодчонке, едва державшейся на плаву.
Жизнь самого графа разделилась надвое. Словно гончая, он чувствовал, как вступает на опасный путь, но гнал от себя мрачные мысли, предаваясь только одному чувству - жажде властвовать во что бы то ни стало. Если вдруг Диана де Меридор выберет герцога, Монсоро решил сам убить ее. Как? Это не имело значения. Существовало масса способов лишить жизни женщину, опорочившую имя того, кто ее любит...
- Решайтесь, сударыня, это герцог! И, во имя крови Христовой, задумайтесь о Вашем бедном батюшке! Я обещаю, что Вы увидите его сразу после того, как окажетесь в безопасности.

От волнения сердце отстукивало бешеный ритм, который бил неустанным шумом в ушах. Поэтому Диана не сразу поняла, что ей ответил граф, но по его скорбному выражению лица она поняла, что в родном доме теперь все иначе. И причиной этих неурядиц стала она, и только она. Девушка почувствовала слабость и словно пелену перед глазами, чтобы не упасть, она прислонилась рукой к откосу окна. Почему всё это происходит? Это просто дурной сон, просто плохой сон…
Обманчивость воображения стерли крики людей и быстрый топот множества лошадей. Диане стало страшно, и от надвигающейся опасности, и от того, что спасение кажется не меньшим злом. Маленькая мушка в паутине, беспомощная и связанная по рукам и ногам обстоятельствами. Ах, если бы у неё были за спиной крылья, и она могла бы легко выпорхнуть из клетки, в которую заточена. У неё всего два выхода – либо ровная зеркальная поверхность озера , которая так манит своей безмолвностью и холодом. Прыгнуть в пучину и избавить себя от страданий? Но отец не переживет, а ему она обязана всем, жизнью, самой собой, всей той любовью, что он бережно вкладывал в сокровенный сосуд, свою единственную дочь.
«Вы увидите его сразу после того, как окажетесь в безопасности» - как хочется в это верить, но как тяжело принять помощь.
Решайся, Диана, ну же! – девушка протянула дрожащую руку графу, подходя к самому краю подоконника, как вдруг налетевший ветер сорвал с её головы шелковую вуаль. Та взвилась в воздух и, покачиваясь, опустилась на гладь воды. Диана потянулась за ней вслед. Если девушка решилась, то никакая её часть не должна сбегать от выбора…

Мягким нерешительным людям зачастую нужен толчок или поддержка, дабы решиться на что-то. Слова графа переубедили Диану, а верная Гертруда ни словом не перечила нежданному спасителю, молча сопереживая госпоже и лишь время от времени стискивая руку девушки. Все складывалось как нельзя лучше. Даже герцог явился на сцену, будто знал, как его ждут…
Ни словом, ни жестом граф де Монсоро не выразил радости по поводу решения юной дочери барона де Меридор, только его руки немного поспешней, чем того требовали обстоятельства, втянули в лодку хрупкую Диану, а вслед за ней верную служанку Гертруду. От одного прикосновения к телу блондинки, перед глазами упала пелена. Не было возврата назад, Диана подписала приговор себе и графу, стоило только увезти ее поскорее из владений герцога Анжуйского. Только этот человек все еще мог причинить зло ей и своему вассалу, отобрав у последнего его собственность.
- Вы приняли верное решение, сударыня, - прошептал главный ловчий отталкиваясь веслом от стены замка и обеспокоено заглядывая в окно. Это едва не стоило ему потери той, ради которой затеялась вся эта сцена.
С усилием удерживая равновесие утлой лодчонки, Монсоро перехватил тоненькую ручку Дианы, не давая ей упасть за борт, повторив грустную судьбу вуали, плавающей на поверхности озерца.
- Сударыня, будьте осторожнее, - мрачный голос графа был практически безжизнен, - Еще немного и Вы упокоились бы в холодных водах этого проклятого места.
Шум от кавалькады всадников наростал. Стали слышны веселые крики придворных, лай собак, ржание лошадей, в честь прибытия герцога ему вторили рожки со стен замка. Эти радостные звуки заставили графа утроить усилия. Практически в несколько гребков он дотащил лодчонку до берега, где ее принял слуга в черной полумаске. Он же помог выйти из суденышка Гертруде, донеся ее на руках до берега, где на служанку накинули черный шерстяной плащ, полностью укутавший ее фигуру.
Диану на сушу вынес сам Монсоро, нежно прижимая к себе спасенную девушку.
- Не переживайте за вуаль, Диана. Пусть она станет укором тому, кто хотел украсть Вашу честь, - от голоса графа по-прежнему веяло могильным холодом, а на губах играла странная улыбка.
Спустившиеся сумерки окутали берег и беглецов темнотой, непроницаемой для тех, кто захотел бы рассмотреть что-то из замка. На фоне этой черной завесы из леса хорошо было видно, как в покои похищенной дамы вошли люди, заметались по покоям огоньки; неразборчивые крики отрывками донесли до пятерых людей на берегу сумятицу, вызванную пропажей красавицы.
- Мы должны спешить, - прошептал граф, с трудом оторвав взгляд от замка и обращаясь к Диане, - Надеюсь, Вы готовы следовать за мной, доверившись мне и моим людям?
Человек в полумаске подал главному ловчему черный плащ на манер того, что уже был одет на Гертруду и граф бережно укутал им Диану.

- Вы же видите, сударь, что у меня нет другого выбора – ответила Диана, закутываясь в шерстяной широкий плащ, пытаясь хотя бы таким способом защитить себя от окружающей действительности.
Столкнувшись с враждебным и вероломным миром за пределами дома, Диана стала понимать, что не только она обладает правом выбора. Возможность решать, где и кем быть, раньше всецело принадлежала лишь ей одной, и она не замечала своей свободы до тех пор, пока эта свобода не стала ограничиваться интересами других более могущественных людей. Мужчин.
В самом деле, было бы смешно, если она в одиночестве отправилась по ночному лесу. К тому же граф обещал, что отвезет её в безопасное место, где её ждет отец. Как она хотела бы скорее оказаться рядом с родным человеком…
К ней подвели вороного жеребца, и Диана почувствовала, что такая маскировка не просто скроет её в ночной темноте, она будто растворит девушку в своих объятиях, словно и не было юной баронессы. Ощущение траура по самой себе заставило девушку вздрогнуть и отойти на несколько шагов от лошади. Диана очень хотела покинуть этот берег, но чувство страха перед будущим, холодная хватка рока, еще слабо уловимая, пугали девушку. Выбор… Его уже не было. Может это и есть самое страшное?

Граф де Монсоро не любил кошек. Эти вероломные маленькие создания всегда были себе на уме, на все у них было свое мнение и желания их зачастую не совпадали с желаниями тех, кто ими владел, но по итогу именно хозяевам приходилось слушаться. И еще, если кошка не хочет, чтобы к ней прикасались, то она пренепременно так изогнется под зависшей над ней рукой, что та не притронется ни к единой шерстинке на гибкой спине.
Своим «у меня нет другого выбора» и жестким отчуждением Диана напомнила главному ловчему кошку, которая во всю старается проскользнуть мимо нежеланного ей внимания. Мысленно усмехнувшись, он сжал рукоять кинжала на бедре с такой силой, что хрустнули пальцы. Однако ярость наружу так и не вышла, храня верность приятой линии поведения учтивости, граф почтительно поклонился спасенной, быть может, даже чуть ниже, чем того требовал этикет и ситуация.
- В таком случае, я не смею более задерживать всех нас.
Черный жеребец, выбранный Монсоро накануне для Дианы, был его любимым конем. Умнее и послушнее животного трудно было сыскать, но главным плюсом была надежность и молчаливость. Такое поведение было по вкусу главному ловчему. Нежно потрепав по холке вороного, граф почтительно подсадил девушку в седло, стараясь поменьше прикасаться к ней, дабы не вызвать лишний раз у нее отвращения.
Крики в замке становились все громче, очевидно в комнату беглянок стекались слуги. Недолго оставалось ждать погони. Быстро вскочив в седло, Монсоро молча взмахнул рукой, отдавая приказ двигаться. Он едва подавил в себе желание сесть позади Дианы, дабы прижать ее к себе и от того получить материальное подтверждение – она здесь и больше никуда не денется, но этот жест мог бы напугать дочь барона де Меридор.
Маленькая группка всадников медленно двинулась к лесу, но как только люди оказались в безопасности от замка, из которого еще могли их заметить, лошадей пустили галопом. Диану и Гертруду держали в центре или впереди кавалькады, дабы не выпускать из виду. Послушный графу вороной, чувствуя хрупкую ношу, не своенравничал, и словно старался не растрясти девушку. Чем дальше от замка, тем быстрее неслись лошади. Ни один из спасителей не произносил ни слова.
Граф искоса поглядывал на Диану, углубясь в свои думы. Вскоре должен был свершиться второй этап его и барона де Меридор плана. За герцога Монсоро не переживал, его высочество был предсказуем для графа, оставалось только посеять на благодатной почве нужные семена.
Группа всадников подъехала к развилке, не долго думая, граф кинул поводья своей лошади, легко перепрыгнув на вороного позади Дианы, и крепко прижал ее к себе, одновременно давая шпоры коню. Верное животное прибавило темпа, скрываясь в лесу. Если Диана могла заметить, то верную ей Гертруду тем временем таким же образом увозил в другую сторону слуга графа, второй же малый занялся брошенными лошадьми, чтобы после поехать за господином и его добычей.
Не стесняясь больше ничего, граф крепко прижимал к себе драгоценную ношу, при этом не думая сейчас о ней практически вовсе. Дорога сменилась узкой тропкой и на управление конем тратилось все внимание…

По законам приличия баронесса должна была испытывать признательность к графу де Монсоро за его учтивость, пусть и немного нарочитую, и в целом за ту помощь, что он оказывает не сколько ей, но, наверное, больше её отцу. Нет, Диана, конечно, дорожила своей жизнью, но ценность этого дара была высока так как она была залогом жизни своего батюшки. Если бы её старшие братья были бы живы, то она, возможно, ощущала на себе гораздо меньший груз ответственности. Однако, свои чувства скрывать и прятать от самой себя она не привыкла, а в глубине её души, как не хотелось бы другим, найти и тени признательности не могла. Почему? Девушка не задавала себе вопросов, потому что ответы не были ей нужны.
Диана с детства любила ездить верхом и успела оценить плавный ход коня, на рыси у неё не было необходимости подстраиваться под ритм движения вороного, поэтому можно было сосредоточиться на дороге, изредка уворачиваясь от низко нависших над тропою веток дубов. Протоптанная множеством ног и копыт лесная тропа то пересекала разбросанные по лесу одинокие поляны, то извивалась змеей среди стволов деревьев. Диана коротко подобрала повод и сильнее прижала ноги к бокам коня, пожалев, что не может сидеть в седле настолько же уверенно, как и мужчины, которые пользуются не боковыми седлами, и позволяющими обхватить туловище лошади с двух сторон.
Через несколько минут гонки Диана заметила, что один из слуг графа оттесняет вправо лошадь скачущей за ней Гертруды, и когда впереди показалась разбегающаяся в разные стороны лента дороги, уловила боковым зрением резкое движение кого-то слева. Через доли секунд она почувствовала, что конь осел на задних ногах от новой ноши – граф на ходу переместился на круп её коня и теперь железной хваткой удерживал девушку одной рукой, второй же вырывая повод из её ладоней. Она услышала его прерывистое дыхание и почувствовала спиной бешенный ритм сердца, вторящий ударам копыт вороного. Краска возмущения залила щеки Дианы, перед глазами показались белесые круги, видимо граф слишком сильно сжал её ребра.
- Что Вы делаете, граф? Я сама могу управлять лошадью… - пришлось сделать большое усилие, чтобы снова вздохнуть – Куда мы едем?
Деревья мелькали сплошной стеной, однако дорога вела не к Меридорскому замку, а уходила севернее, прочь от берегов реки Луары. Диане стало страшно, почему её везут прочь от дома?
- Граф, Меридор в другой стороне. Остановите лошадь! Ради Бога, ответьте, что происходит?! – голос девушки сорвался на хрип, однако хватка охотника не позволяла его добыче что-либо предпринять…

Если девушка считала, что спаситель слышит ее крики, то она глубоко ошибалась. Целиком и полностью сосредоточившись на тропке, которая становилась все уже и уже, граф пришпоривал коня, стараясь как можно быстрее углубиться в чащу. Казалось, что он знает дорогу, предназначенную совсем не для людей, насколько заброшенной и узкой она была. Ветви все чаще хлестали всадника и его …ношу.
Конь набирал скорость, управляемый умелым наездником. В какой-то момент главный ловчий перекинул одним сильным движением Диану через седло, вторым накрыл голову девушки капюшоном ее же плаща, защищая от ветвей, и пришпорил коня.
До привала оставалось совсем немного, но стоило поторопиться, ведь в замке Боже ждет его высочество герцог Анжуйский…
Прижимая к себе Диану, главный ловчий выехал, наконец, на нормальную дорогу, однако девушке свободу никто не спешил предоставлять. Через четверть часа безумной скачки, граф подъехал к маленькому домику, спрятанному в лесной чаще столь надежно, что сразу заметить его было сложно.
Стены строения были обвиты плющом, серый камень позеленел от мха, внутри постоялый двор, носивший гордой название «Приют странника» имел не лучший вид.
Именно здесь предстояло провести ночь Диане де Меридор. Еще за два дня до того слуги графа побывали здесь, заплатив хозяину наперед за четыре дня, поменяли тюфяки в спальне девушки, проветрили помещение, вымели всю грязь и пауков, застелили постель свежим, но простым бельем. Комнатка для беглянки сияла чистотой и простотой, в камине уютно плясали языки пламени, а на столике у кровати ждало подогретое вино.
Соскочив на землю, граф бережно снял свою ношу со спины коня. Поставив Диану на землю и скинув капюшон с ее лица, Монсоро низко поклонился девушке.
- Мы в безопасности, сударыня.
В этот момент дверь домика распахнулась и на пороге показался его хозяин – тощий мужчина мрачного вида, в коричневой куртке и штанах, в грязной рубахе и сером колпаке. В руках он держал миску, которую начищал до приезда гостей. Униженно кланяясь перед графом и Дианой, но при этом не теряя своей мрачности, хозяин пробормотал приветствие и пригласил новоприбывших в дом.
- Нам лучше послушаться его, - вежливо предложил главный ловчий дочери барона де Меридор, сопровождая свои слова приглашающим жестом. Тем временем сын хозяина принял взмыленную лошадь беглецов…