2 мая 1578 года. Утро. Дом герцогини де Невер. Вот так вот! Вуаля!

Анриетта Неверская

С тех пор как читатель попрощался с Анрио и Анриеттой, минуло некоторое время…
Ее Светлость герцогиня Неверская расслабленно нежилась в объятьях любовника. С уверенностью она могла сказать, что первая неделя пребывания в Париже после длительного отсутствия прошла успешно. Столько событий за эти дни произошло, что у любой другой женщины голова бы пошла кругом. Улыбаясь, дама вспоминала их одно за другим. Особенно приятными она находила свою встречу и разговор с Его величеством королем Франции на балу. Жаль только, что пришлось быстро покинуть Ратушу. Но зато их утреннее свидание с Беарнцем полностью исчерпало всю досаду.
- Генрих, мы можем провести здесь еще много часов, бездельничая и млея друг от друга, но этим мы могли заниматься и в Нераке. - принцесса Клевская перевернулась, располагаясь на груди Анрио. - Твое безрассудство привело короля Наварры вчера на бал, и я даже знать не хочу, куда оно заведет все ту же особу сегодня. Однако, ты ведь в Париже не для того чтобы коротать часы в постели подружки своей супруги.
Генриетта поцеловала сына Антуана в краешек губ и стремительно поднялась с кровати. Узнавать у Бурбона о его дальнейших подробных планах, было делом бессмысленным – либо соврет, либо уйдет от ответа. Терять попусту время и силы на подобные разговоры было не к чему.
- Ты еще долго собираешься пребывать в столице? – спрашивая о том, мадам поднимала с пола так любовно разложенную в лучах солнца и уже высохшую одежду утреннего гостя. Все собранные предметы были сложены на кресло, а герцогиня облачилась вновь в свой пеньюар.

Анрио Наваррский

Генрих возлежал на кровати в излюбленной позе - закинув руки за голову. По телу медленно растекалась приятная усталость. Безумие вчерашнего дня и нынешней ночи медленно угасали в лучах разгорающегося нового дня. Томная нега обволакивала, убаюкивала, расслабляла. Двигаться и даже разговаривать было лень. Энергичность герцогини, поднявшейся с постели и начавшей о чем-то щебетать, несколько раздражала. Хотелось покоя, тишины и мягкого уюта, когда любимая женщина, свернувшись теплым калачиком, сладко посапывает в твое плечо. Но все же Наваррский краем уха прислушивался к словам Анриетты.

- Ну вот еще! В Нераке это было бы не столь увлекательно, моя милая. Другое дело - Париж! Я разве никогда не рассказывал тебе о той чудесной сентенции, которую провозгласила моя любезная бабка Маргарита Наваррская и которой я полагаю своим долгом придерживаться? - молодой человек поудобнее устроился на подушках и, закатив глаза, произнес нараспев, подражая манере сказителей и менестрелей: - Любовь - это очаровательная страна, пока туда приходится добираться трудной, крутой, полной препятствий и капканов дорогой. Но в тот день, когда туда удается проложить отличную прямую дорогу, она превращается в несимпатичную местность, лишенную притягательной силы. - юный Бурбон счастливо прищурился, разглядывая мадам де Невер, облачившуюся в свой роскошный пенюар. - Вот так-то, сударыня. Поэтому-то я и намереваюсь остаться в этом благославенном городе подольше... И, желательно, сохранив свое инкогнито.

С этими словами он широко зевнул и потянулся, как сытый кот.

- Однако мне, пожалуй, пора. - заметил беарнец, почувствовав легкое беспокойство при мысли о том, что он, спешно покидая ратушу, не успел ни словом обмолвиться с Д'Обинье. Так что по возвращении в их скромное убежище на улице Жуи несчастного государя наверняка ожидал весьма неласковый прием, и оттягивать момент расплаты было бы с его стороны по меньшей мере трусостью.

Легко поднявшись, Анрио подошел к креслу, на котором заботливой рукой ее светлости была разложена просохшая одежда. Спешно облачившись, он обернулся к своей прелестной визави, намереваясь задать вопрос о том, когда же они теперь вновь смогут увидеться, как вдруг его чуткий - почти звериный - слух различил какой-то подозрительный шум, и слова сами собой замерли на губах.

Анри де Валуа


Генрих Валуа пробыл на балу еще три часа в обществе Шико, после того, как мадам де Невер покинула Ратушу. Нужно признать, что только здравый смысл удерживал его от того, чтобы пойти за герцогиней немедленно, наплевав на этикет и молву. Его танец с этой женщиной и так лицезрело слишком много народу, да и то, как король вел себя после танца, тоже вряд ли осталось незамеченным.
Последние три часа на балу текли так медленно, что казалось, прошла целая вечность. Генрих нетерпеливо вертел в руках оброненную герцогиней серебряную ветвь и изредка оглядывался по сторонам, как будто опасаясь слежки за собой. Ему приходилось прилагать воистину огромные усилия, чтобы вести связные беседы с дворянами, потому как его мысли постоянно возвращались к герцогине де Невер ; как же тяжело дается ожидание, когда все твое существо рвется вперед, в будущее, а ты вынужден сидеть на одном месте и ждать! Но, хоть это было и тяжело, Генрих с задачей справился. Непринужденная беседа с дворянами, пара танцев с какими-то незнакомками в масках, пара бокалов вина.... Вряд ли кто смог бы обнаружить в поведении короля что-то необычное - Генрих искренне старался выглядеть расслабленным и спокойным. По истечении трех часов король нашел Шико, который околачивался неподалеку, и шепнул шуту на ухо, что пора уходить. Черная, расшитая серебром маска снова скрывала верхнюю часть его лица. Широкополую темно-зеленую шляпу король надвинул на глаза. Теперь Генриха можно было узнать только по рисунку губ и линии усов - но вряд ли кто станет так пристально в него вглядываться. Накинув на плечи плащ и убедившись, что он не забыл на балу свою шпагу, Генрих направился прочь из Ратуши, и чем ближе король подбирался к выходу, тем быстрее становился его шаг. Валуа не сомневался, что Шико следует за ним - этот прохвост точно не позволит себе отпустить короля на такую опасную прогулку одного. За это Генрих ему был благодарен, хотя присутствие шута могло многое испортить.
До особняка герцогини де Невер король шел пешком. Свежий утренний воздух отрезвлял рассудок, и хоть Генрих действовал сейчас в высшей степени иррационально, будучи опьянен вдохновением, любопытством и приступом романтизма, он не потерял способности рассуждать логически. Хотя, "логика" и Генрих Валуа - вещи изначально несовместимые. Сейчас король ощущал радость и более того, в нем проснулось нечто, напоминающее охотничий инстинкт. Ему безумно хотелось найти особняк, в котором поселилась герцогиня де Невер, не говоря уже о том, чтобы увидеть еще раз саму хозяйку этого особняка, что вообще представлялось Генриху верхом счастья.
Король шел быстро. Иногда он оглядывался, чтобы посмотреть, поспевает ли за ним шут.
- Как это замечательно - иметь возможность пройтись по улицам Парижа, словно простой горожанин! - Генрих практически захлебывался своими эмоциями, и ему просто необходимо было поделиться ими хотя бы с кем-нибудь. - Знаешь Шико, давай ка зайдем на обратном пути в какой нибудь кабак и хорошенько там позавтракаем! Я хочу увидеть воочию, как проводят свое свободное время мои добрые парижане.

Жан-Антуан Шико


Шико с мрачным видом наблюдал за королем на протяжении тех трех часов, что его величество еще решил уделить празднику в городской ратуше. Генрих, словно идиот, не расставался с безделушкой, оброненной своей партнершей по танцу – герцогиней де Невер. Весь двор наблюдал этот спектакль, затаив дыхание, а шут молча играл жевалками, понимая, что одергивать монарха бессмысленно. Будучи натурой впечатлительной, ранимой и увлеченной, король наверняка сейчас не услышит голоса разума, задавленного сердцем. Больше всего шуту хотелось в такие моменты встряхнуть одурманенного короля и прошипеть тому в ухо какую-то колкость, но приходилось сдерживаться, что не улучшало настроения Шико, а наоборот делало его мрачным и угрюмым.
Когда подошло время визита к невестке герцога де Гиза, шут и его король покинули ратушу, скрыв лица под масками и прихватив обязательные шпаги, Шико был уже весьма и весьма зол. По этой причине он молчал большую часть пути, едва скрывая так и бурлящие чувства. Чуть отстав от короля, которого несли вперед с огромной скоростью Бог весть какие крылья, шут с иронией рассуждал про себя, что отсутствие миньонов, которых он недолюбливал, сегодня весьма не кстати. Наверняка бравая четверка сдержала бы любвеобильного короля своим сарказмом, ревностью и капризами. Шико мог остановить Генриха по своему, но это могло привести к тому, что король рассердится, а то и решит сделать все на свой лад, а это на горячую голову могло привести к отнюдь не предсказуемым последствиям.
Оставалось пока идти за монархом, легким шагом меряющим камни мостовой, и созерцать сонный Париж, вид которого всегда радовал сердце гуляки шута, обожавшего ночные прогулки. Сжимая левой рукой рукоять своей длинной шпаги и придерживая ее, чтобы она не билась о икры, Шико правой поправлял маску, которая оказалась на редкость неудобной для ночной прогулки и все время норовила сползти.
- Безусловно, - проворчал шут в ответ на слова короля о «замечательности» прогулки и опуская замечание про кабачок. Чем ближе они подходили к Гревской площади, тем собраннее становился Шико, тем яснее текла мысль.
- Скажи, Генрих, зачем мы идем к этой женщине, уморившей не одного мужчину?

Анри де Валуа

Последняя фраза Шико заставила Его Величество слегка умерить шаг. "К этой женщине, уморившей не одного мужчину" - прозвучало где-то рядом. Фраза несла в себе мрачное предостережение , и король невольно почувствовал себя мотыльком, бездумно летящим на огонек. Ответить на этот вопрос вопрос было сложно. Зачем они идут к этой женщине, вот именно, зачем?
- Я не знаю, дорогой мой друг, зачем мы к ней идем.- со всей откровенностью признался Валуа - Но, во первых, я хочу ее видеть. А во вторых, у меня предчувствие, что если мы там не появимся именно сейчас - пропустим что-то очень интересное. Не спрашивай меня, что именно, я не знаю.
Вот и весь ответ, которым приходилось довольствоваться несчастному Шико. Шут был для короля словно страховочная веревка - вдруг что пойдет не так. Всегда выручит его логика, его умение не теряться в любой ситуации, и наконец, его ум.
- Не сердись на меня, Шико - миролюбиво продолжал Генрих, чей шаг снова становился быстрее - В конце концов, что может там с нами случиться? Ничего. Если, конечно, у герцогини не гостит в данную минуту Генрих де Гиз со своими приспешниками.
Сказав это, Генрих издал короткий и веселый смешок, однако в каждой шутке есть доля правды. И как ни был опьянен король, он все же понимал, что есть вероятность попасть впросак. Или, еще хуже, в засаду. Но все же, нечто называемое "интуицией" подсказывало Его Величеству, что фатальных последствий не будет.
"Что-то быстро мы пришли"- отвлеченно подумал король, когда перед его взором появилась Гревская площадь. Теперь нужно было найти тот самый особняк, о котором говорила герцогиня. Генрих остановился на секунду-другую и слегка прищурился, пытаясь найти дом, наиболее соответствующий данному Анриеттой описанию. Искал он до такой степени недолго, что могло сложиться такое впечатление : король здесь уже был и заранее знал, куда идти. На самом же деле Генриха несли вперед крылья вдохновенья, и несли так успешно, что он интуитивно угадывал свой путь.
Спустя несколько минут перед королем и его шутом вырос достаточно внушительный на вид особняк из серого камня. Здесь король снова остановился, пытаясь совладать с бешено бьющимся сердцем и неровным дыханием. Нужно было срочно успокаиваться. Несколько раз глубоко вздохнув, Генрих Валуа постучал в небольшую, массивную дверь из темного дерева. Прошло еще несколько минут томительного ожидания, прежде чем она отворилась и перед королем предстала молоденькая служанка в чепце.
- Здесь ли проживает герцогиня Анриетта де Невер?
Служанка окинула Его Величество и Шико сначала недоверчивым, а потом откровенно испуганным взглядом- подумать только, в дверь ломятся какие-то незнакомые господа в масках и при шпагах! Особенно пугал господин в темно-зеленом костюме, с надвинутой на глаза шляпой. Только благородный тембр его голоса свидетельствовал о том, что он не грабитель и не убийца.
- Да, сударь, здесь...- пролепетала она, разглядывая нежданных посетителей.
- Замечательно- проговорил Валуа и, даже не спросив, принимает ли герцогиня в такой ранний час, шагнул вперед. Служанка от неожиданности попятилась назад, пропуская в прихожую господина в темно-зеленом, а вслед за ним и его друга.
- Но сударь!- девушка, по видимому, пыталась протестовать - Как, по крайней мере о вас доложить?
Это был сложный вопрос. Король обернулся на шута, как будто вопрошая его: "Ну и как, черт возьми, о нас докладывать?"

Жан-Антуан Шико


Весь яд, вложенный в тон шута, не смог растопить розового настроения короля и его решимости. Дурацкий ответ на вопрос. Шико уважал интуицию, но в интуицию своего монарха отнюдь не верил, больно часто она ошибалась, подставляя своего владельца. Рассуждения о герцоге де Гизе и его окружении отнюдь не подняли настроения шуту, метнувшему в ответ только мрачный взгляд исподлобья, а на смешок Генриха он лишь передернул плечами, словно сыч, стряхивающий ночную прохладу.
Дом герцогини отыскался на редкость быстро - отпрыск Екатерины Медичи сам нашел приют своей чаровницы. Жак расправил усы рукой в черной перчатке, наблюдая, как король взялся за ручку двери и постучал. Вскоре она открылась, и на пороге показалось премилое создание, весьма аккуратно и чистенько одетое. Разумеется, время было совершенно не предназначенное для визитов, странно еще, что девушка открыла им. Шико даже подумалось, что мадам Анриэтта накажет служанку за глупость. А жаль…
Но наглость Генриха, обычно скромного и сдержанного, отвлекла шута от мыслей о девчонкe. Король, как к себе домой, вошел, тесня незадачливого "привратника" и увлекая за собой своего спутника.
- Сударыня, - вкрадчиво проговорил Шико уже снявший надоедливую маску, отодвигая короля в сторону и успевая возмущенно нахмурить брови ровно на секунду, дабы Генрих понял нелепость своего поведения, - я прошу простить моего друга. Мы нарушили покой и уединение вашего дома по приглашению от самой герцогини, хозяйки этого дома. Она ждет нас к себе.
К несчастью или к счастью, но король, отодвинутый шутом, задел что-то вроде лепной вазы, стоящей в прихожей дома. Огромная неповоротливая посудина зашевелилась на своем месте, словно радуясь возможности сдвинутся с места и .. рухнула на каменный пол, разлетаясь на осколки. Грохот от ее падения получился ужасающий, к чему еще добавился визг молоденькой служаночки, сразу не понявшей, что же произошло и донельзя напуганной визитом двоих непонятных господ.

Анри де Валуа


Разумеется, Шико пришел своему другу на выручку - разве могло быть иначе? Почему-то шут счел нужным вообще никак не называться. Королю было весело, но вот Шико пребывал в совершенно ином расположении духа - иначе как он мог упустить возможность назваться любым именем? Тем же Майенном, например.
Однако, все это были шутки, и несмотря на свое игривое настроение, король еще раз возблагодарил судьбу за то, что шут пошел с ним. Что бы он делал без этого висельника? Ну разумеется, глупости.
Не успел король воздать мысленные хвалы провидению и Шико,как шут словно нарочно все испортил. Дело в том, что когда друг оттеснял короля немного в сторону - и король послушно отошел туда, куда его толкали, он на мгновение уперся спиной в постамент с лепной вазой . Мигом обернувшись назад, Генрих, однако, успел только засвидетельствовать сокрушительное падение вазы на пол. Посудина разлетелась в черепки прямо у ног Его Величества - причем то, какой будет грохот, король понял еще тогда, когда она только пошатнулась на своем месте , вознамерившись упасть.
Грохот и правда был ужасающий. Генрих на мгновение зажмурился, словно кот, знающий, что за совершенную им кражу сметаны он получит по ушам. Визг служанки полоснул слух короля, словно острая бритва - где-то в области левого виска на секунду вдруг вспыхнула такая боль, что у Валуа потемнело в глазах. Это как будто немного отрезвило его - король поморщился ,чуть наклонил голову вперед и снял шляпу. Служанка перестала визжать,и только наблюдала за тем, как незнакомец освобождает себя от маски. Удивленно моргнув, девушка разглядывала тонкие черты его слегка бледного лица. Они показались ей настолько безукоризненными, что она невольно позавидовала герцогине, к которой ежедневно заходят господа столь приятной наружности.
Тем не менее, самого Генриха происходящее начинало слегка раздажать. Он снял маску, спрятал ее в карман и теперь думал, куда положить свою шляпу - как вдруг явственно почувствовал на себе чей-то неотрывный взгляд. Инстинктивно обернувшись на служанку, король обнаружил, что это она сверлит его взглядом - ну кому же еще заниматься таким бессмысленным занятием, не шуту же?
В темных глазах короля вдруг мелькнуло что-то донельзя металлическое, жесткое и неумолимое. Метнув на шута гневный взгляд, он снова обернулся на служанку - лицо его было воистину непроницаемо. Словно забыв о разлетевшейся в черепки вазе, король смягчил выражение своих черт и обратился к напуганной девушке:
- Умоляю Вас, не пугайтесь, сударыня. Мы не убийцы и не грабители. Поэтому Вы должны немедленно доложить обо мне своей госпоже - как совершенно верно сказал мой друг, она меня ждет.
Низкий, почти бархатный голос незнакомца таил в себе одновременно и мягкость тембра, и такую твердость в интонациях, что невольно казалось : этот человек не просит, он отдает приказ.
Служаночка присела в реверансе и, видимо, с трудом оторвавшись от созерцания странного мужчины, побежала докладывать герцогине о визитерах.

Анриетта Неверская


До слуха герцогини тоже донесся тот самый шум, заставивший беарнца напрячься. Сказать по правде это был даже не шум, а ужасающий грохот. Ее светлость испуганно посмотрела в сторону дверей.
- Похоже слуги решили устроить дебож и погром в доме, - попыталась успокоить себя и гостя Анриетта. Однако голос ее явственно дрогнул. На мгновенье прикрыв глаза, мадам постаралась отогнать худшие из опасений, что роем пронеслись в ее голове. – Если это Люси заставляет нас нервничать, то, дьявольщина, она останется без подарков от меня на весь месяц, - любимое некогда словечко само слетело с уст женщины, нисколько не смутив ее. Запахнув легкое одеяние, очерчивающее контуры фигуры, и решительным жестом откинув распущенные волосы за спину, принцесса Клевская распахнула дверь собственного будуара.
- Подожди здесь, Генрих. Я разберусь, кто решился разбудить мою особу в столь ранний час. Будь то даже господин де Крийон по приказу короля, лучше бы ему обождать с визитом, - зеленые глаза сверкнули, обещая виновнику проишествия сердечный разговор. Легкой поступью герцогиня Неверская преодолела малый путь по коридору до лестницы, ведущей в гостиную. И как только ее пальцы коснулись перил, а нога первой ступеньки, в нижнее помещение вбежала служанка. Весь ее вид говорил о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
- Немедленно доложи, что происходит в моем доме! – тот, кто познал всю полноту гнева наперсницы королевы Маргариты, второй раз его предпочитал не вызывать. От того несчастная субретка затравленно взглянула на госпожу и с обреченным видом обернулась назад, как бы желая объяснить, что это не она виновата в случившемся.
- Но мадам…- юное создание замешкалось, пытаясь обрести дар речи, пропавший от тона, которым говорила госпожа. – Мадам, вас желают видеть двое господ, отказавшихся назваться, но они сказали, что вы их ждете, - на одном дыхании выпалила Люси.
Брови Анриетты в удивлении приподнялись от подобной наглости. Предположений о том, кто пожаловал сюда с визитом было не так много, как хотелось бы. Либо это посланцы от Гиза и Марго, либо люди по приказу короля. Кто бы не пожаловал, Ее светлость не собиралась гадать и утруждать себя переоблачением. В конце концов, это ее дом.
- Проси! – пальцы издали препротивный хруст и Генриетта поняла, что от волнения стиснула бездушный мрамор перил.
Субретка исчезла так же стремительно, как и появилась.

Анрио Наваррский


Лицо герцогини показалось Генриху встревоженным, а непроизвольно сорвавшееся с губ грубое словечко наглядно подтвердило ее волнение. Мадам явно не ожидала такого развития событий. И это несколько успокоило беарнца, подумавшего о том, что он угодил в ловко расставленную западню. Впрочем, у него почти тут же появился новый повод для тревог. Случайно (случайно ли?) оброненная фраза о господине де Крийоне - начальнике королевской стражи... Наваррский нервно прикусил ноготь на левом мизинце. И, едва дождавшись того момента, когда госпожа де Невер оставит его в одиночестве, тенью метнулся к окну, намереваясь привычным путем покинуть этот утративший гостепреимство особняк.

На краткий миг им овладела паника, которая едва не заставила молодого государя совершить опрометчивый и необдуманный поступок. Пульс бешенной дробью гулко отдавался в висках, уши заложило. Но даже сквозь шум собственной крови сын Жанны д'Альбре расслышал яростный голос принцессы Клевской, требующий ответа у служанки. И это его несколько отрезвило.

"Святая пятница! Я, право, сошел с ума, если так бездумно готов выпрыгнуть в окно. Нет, черт возьми! Здесь следует действовать иначе. - подумал Анрио, медленным шагом, стараясь умерить дыхание, возвращаясь к двери. - Кровь христова! А если это и в самом деле Крийон... - у юного Бурбона выступил на лбу холодный пот от подобного предположения, и он дрогнувшей рукой утер его тыльной стороной ладони. - Что это значит, проклятье?! Ее светлость встречалась с королем на балу в ратуше? Не исключено, конечно... Но какой ей резон выдавать себя и свое местонахождение Валуа? Или?.. Все это - заранее подготовленный план, в котором Анриетта была всего лишь приманкой для одного глупого и самонадеянного наваррца?!"

Мысли проносились одна за одной. Минуты ожидания тяжелыми каплями падали в бронзовую чашу терпения. Напряжение делалось все более невыносимым. Неизвестность терзала и мучала не хуже пытки раскаленным железом.

"Если это и в самом деле начальник королевской стражи, бежать бессмысленно. Дом наверняка окружен." - решил молодой человек. Но все же счел необходимым проверить свою догадку. Крадучись, вновь приблизился к окну и, прячась за тяжелой занавеской, осторожно выглянул на улицу. Там светило безмятежное весеннее солнце, отражавшееся на плитах мостовой и в окнах соседних домов. Мирная, можно даже сказать - умиротворяющая картина. Никаких признаков присутствия стражи заметно не было. Наварра вздохнул с облегчением.

"Стало быть, не Крийон. Хотя эту версию все же не стоит сбрасывать со счетов. Мало ли... И вообще, надо бы порасспросить ее светлость о том, что же произошло в ратуше после моего ухода. - продолжал размышлять супруг королевы Маргариты, меряя шагами будуар ее подруги и наперстницы. - Если не Крийон, то кто же? Дьявольщина! Уж не герцог ли де Гиз изволили пожаловать к своей родственнице? Это было бы весьма некстати..."

Генрих с раздражением стукнул кулаком одной руки по раскрытой ладони другой. В его глазах отражалась стремительная работа мысли. Наконец, он решился. Ждать дольше, оставаясь в неведении, было выше его сил. Риск, правда, был велик, но и не меньшим казалось искушение.

Поэтому, махнув рукой на дальнейшие сомнения, достойный воспитанник Екатерины Медичи приблизился к двери, аккуратно придерживая, чтобы не скрипнула, приоткрыл ее и выглянул в коридор. Там никого не было. Только откуда-то снизу доносились приглушенные расстоянием голоса. Не медля более ни секунды, он выскользнул из будуара и, подобравшись к лестнице, уходившей вниз, тихо притаился за углом, напрягая весь свой чуткий слух.

Анри де Валуа


После того как служанка убежала докладывать своей госпоже о посетителях, у короля появилась лишняя минута, чтобы в последний раз осознать всю опрометчивость и глупость своего поступка. И ладно еще, что он пришел в такую рань - в этом не было почти ничего предосудительного, но вот разбитая ваза, и весь этот грохот! Генрих кинул грустный взгляд на лежавшие у его ног чеперки.
- Мда. - произнес его Величество - стояла тут, никого не трогала, украшала собой прихожую. И вдруг - одно неосторожное движение , один толчок - и все это великолепие оказывается на полу. Разбитое вдребезги. Ничего не напоминает?- вдруг осведомился он у Шико. Еще раз окинув взглядом разлетевшиеся по полу осколки, король переступил через те, которые лежали у его ног и отошел чуть в сторону.
Интересно, как отреагирует герцогиня на сообщение своей служанки
- думал Генрих - Вряд ли ей не захочется узнать, кто это явился к ней, разбил в прихожей вазу и не краснея заявил, что его ждут. Какая вопиющая наглость!
Тишину, на некоторое время воцарившуюся в этом доме, вдруг нарушил знакомый женский голос - и его интонации явно свидетельствовали о том, что хозяйка дома не склонна считать происходящее забавным или не стоящим внимания. Более того, королю показалось, что голос звучал не только гневно, но даже испуганно. Впрочем, может только показалось?
Генрих замер, прислушиваясь . До него донеслось приглушенное лопотанье служанки, однако разобрать ее слов он не смог - она говорила не так громко, как герцогиня, вопрошавшая что же, черт возьми, происходит в ее доме. Наконец, девушка, которую сегодня так испугали сначала незнакомые господа, а потом риск навлечь на себя гнев герцогини, снова предстала перед королем и его шутом.
- Следуйте за мной, госпожа ожидает вас наверху.
Король шагнул было вперед, но тут вспомнил, что до сих пор держит в руках шляпу, которую неплохо было бы куда-нибудь положить. Еще раз оглядевшись вокруг, Валуа вновь наткнулся взглядом на постамент, который теперь пустовал.
Свято место пусто не бывает- подумал король - и шляпа заняла место разбитой посудины. Неплохо смотрится
Еле удержавшись от улыбки, которая была бы в этом случае явно не уместна, Генрих сделал шуту знак следовать за ним - а сам покорно пошел за молодой служанкой. Шаги короля были легки и почти беззвучны. Пока его вели к Анриетте, король оглядывался вокруг, желая рассмотреть резиденцию Неверской герцогини. Вкус у этой женщины, несомненно, был превосходный.
Вот Его Величество оказался у лестницы, ведущей на второй этаж - и тут он вдруг почувствовал какой-то холодок внутри. Что это - страх, робость? Генрих удивился. Он не мальчишка, в конце концов, чтобы робеть перед женщиной, пусть даже он нарушил ее покой. Пристутсвие рядом шута немного успокаивало и, перед тем как подняться по лестнице, Генрих кинул на него последний взгляд, как бы говоривший :"Ну смотри, Шико, только не вздумай бросить меня тут одного"
Мраморная лестница уходила вверх, а на площадке второго этажа, у первой ступени, стояла она. Анриетта де Невер. Легкое одеяние, которое было на ней, позволяло угадать контуры женской фигуры - а отсутствие драгоценностей, парадного наряда и сложной прически делало ее в глазах Валуа еще прекраснее. Все таки, что ни говори, а естественность ему нравилась.
На секунду король как будто замер, но затем смело поднялся по лестнице и, остановившись в двух ступенях от Анриетты, склонил перед ней голову в знак своей почтительности и как будто даже в чем-то раскаиваясь. Снова подняв на Анриетту взгляд, король заговорил.
- Умоляю Вас простить меня, сударыня за то, что я так грубо и так бесцеремонно нарушил Ваш покой - начал он - Ради Бога извините за вторжение и за тот ужасный грохот в Вашей прихожей. Смиренно прошу не наказывать Вашу служанку за разбитую вазу - это я виноват. Если хотите, я сегодня же пришлю Вам такую же или любую другую вазу, которую Вы только пожелаете - если только это сможет искупить тяжесть моего преступления.
Черты лица Валуа выражали собой такое искреннее раскаяние в содеянном, как будто он разбил по меньшей мере несколько ваз, или испортил еще что-нибудь поважнее.

Жан-Антуан Шико

Шут с насмешкой наблюдал за королем, который, словно с дамой из высшего общества беседовал со служанкой. Этот ли человек недалече как утром капризно крутился в руках брадобрея, возмущенно прикрикивая:
- Сударь, Вы хотите оторвать мне ус?!
После того, как девушка убежала докладывать госпоже, шут весь ушел в слух, пытаясь понять, что происходит наверху и что ждет его господина в этом доме. Что касается самого Шико, то ему было абсолютно все равно, как к нему отнесется хозяйка дома. Он сопровождал короля и своего друга, никакая женщина (даже невестка герцога де Гиза) не могла помешать ему сделать то, что он намеревался сделать – предотвратить все возможные неприятности, которые могут произойти вследствие этого визита.
Шут отметил гневные нотки в голосе дамы и ухмыльнулся.
- Похоже, нам не рады, Генрике, - с издевкой прошептал он королю, когда вошла та самая девушка, открывшая им дверь и пригласила ранних гостей следовать за собой. По примеру короля он снял свой берет, но отдал его служанке, которая положила его рядом со шляпой короля. Забавно, что герцогиня так легко решилась нас принять, - размышлял шут, стараясь идти насколько это возможно ближе к королю и превращаясь весь до кончиков ушей в воплощение внимания, - Неужто так часто принимает мужчин в столь ранее время? Интересная дама… Нас не попросили даже оружие оставить внизу.
Следуя за служанкой, шут запоминал все, что видел, изучал планировку дома и вещи, украшающие его. У герцогини был превосходный вкус и недурственные доходы, о чем говорило внутреннее убранство. Размышления прервало видение на верхней ступени лестницы, к которой их подвели – сама герцогиня стояла перед своими гостями в легком пеньюаре, превосходно очерчивающем контуры соблазнительного тела. Шико ухмыльнулся такой смелости и нарушению правил приличия, резко нагнув голову. Дабы согнать улыбку с лица, ему пришлось даже дернуть себя за ус. Вновь вернув серьезность, мужчина низко поклонился хозяйке дома так, как будто они встретились в Лувре при дворе. Конечно, не без издевки был отвешен низкий поклон. Шико была комичная эта ситуация – герцогиня начала какую-то свою хитрую партию и наивно надеялась ее выиграть. Эта женщина никогда не играла без почти полной уверенности в выигрыше и не тратила время впустую. Ей нужен был Генрих, а вот зачем… Да мало ли зачем! Эта дамочка имела отношение к Гизам, а значит уже была потенциально опасна. Она прекрасно знала, какое впечатление произвела на монарха и явно намеревалась этим воспользоваться. Шут мысленно пожелал ей удачи, одновременно призывая и свою фортуну на помощь, дабы не дать королю встрять в какую-то глупость.
Хороша…, - подумалось некстати, пока Генрих лепетал извинения в двух ступенях от утренней нимфы в пеньюаре, - впрочем, Марго соблазнительнее.
Верный слову не отставать от короля, шут остановился в четырех ступенях от Генриэтты де Невер, ничуть не собираясь беречь стыдливость ее светлости, которая сама предстала перед гостями в столь вопиющем наряде. При этом придворный отнюдь не рассматривал подругу королевы Наваррской в упор, но скользил взглядом рядом, тем временем боковым зрением изучая герцогиню.

Анриетта Неверская

Последним кого ожидала сейчас увидеть Анриетта, был сам король. Недоумение перекрыло весь ужас, должный испытывать от данной ситуации. Взять себя в руки и осознать, что все происходящее не сон, оказалось делом непростым, и потому Ее светлость, вместо подобающего подданной реверанса и должного приветствия только и смогла вымолвить:
- Вы, сир?! – огромным усилием воли мадам де Невер не обернулась назад, проверяя, не стоит ли за ее спиной Генрих Наваррский. Два короля в ее доме – это уже слишком даже для принцессы Клевской. Их встреча немыслима, ибо беарнец инкогнито в Париже и самое малое, что его ждет в случае раскрытия его места пребывания – арест. Этого нельзя было допустить. На Анрио у герцогини были совсем иные планы. Изобразив на лице вполне искреннюю улыбку – благодаря годам, проведенным при дворе, это не составило большого труда, Генриетта сделала шаг навстречу королю. Любая другая женщина, прежде всего, подумала бы о том облике, в котором предстала пред мужчинами, тем более, что один из них монарх. Но у невестки Меченого были другие приоритеты – необходимо было сохранить статус-кво каждого из находящихся в доме.
И посему, спустившись на ту же ступеньку, что занимал король, голова дамы склонилась, волосы чуть коснулись груди Валуа, и все предписанные этикетом жесты были исполнены. Воздух вокруг мужчин наполнился легким ароматом коричных духов.
- Ваше Величество, прошу простить мне мое замешательство и мой внешний вид, но, право, ночь была длинной, танцы изумительными, и потом, я никак не ожидала увидеть вас здесь. – Невинно взмахнув ресницами, Анриетта подняла свой взор на государя. - Последний раз я слышала о подобном визите к даме - в ночь на 24 августа, когда добрые католики, в своем рвении, оказались в покоях вашей сестры.
Жена Луиджи Гонзаго сделала еще пару шагов вниз, оставляя визитера чуть позади, и, обернувшись на той ступеньке, где стоял Шико, уже нежно улыбнулась Генриху:
- Ваше величество является полновластным господином на территории всего французского королевства, но позвольте хрупкой женщине оставить себе право, распоряжаться в этом доме, угадывая пожелания своего монарха. – Сделав приглашающий жест рукой, мадам добавила:
- Прошу вас, сир, проследовать за мной в гостиную, - тут хозяйка особняка, словно только что заметила спутника сына Медичи, - и вас тоже господин де Шико, и вам мои приветствия так же – легкий кивок был подарен шуту. Но подбородок при подъеме головы чуть вздернулся вверх, а из зеленых глаз заструился надменный холод.
Само собой разумеется, Ее светлость поймала на себе взгляды придворного дурака и его ужимки не остались без внимания, но как то реагировать на них было не в характере мадам. Изящные пальцы заскользили вниз по перилам, полы пеньюара колыхнулись, и расстояние между гостями и хозяйкой особняка стало медленно увеличиваться.

Анри де Валуа


Удивление, которое Анриетта выказала при виде сына Екатерины Медичи, показалось последнему вполне естественным. Хоть Генрих и не разглядывал даму так откровенно и неприкрыто , как это позволял себе делать шут, это не помешало ему разглядеть все , что его интересовало.

Первая волна восторженности ненадолго схлынула, и король сделался как будто спокойнее и кроме того, рассудительнее. Хотя, признаться честно, явление полураздетой женщины кого хочешь заставит забыть обо всем остальном. И пока внимание Генриха де Валуа сконцентрировано на герцогине, он вряд ли заметит что-нибудь еще. Если же оно начнет ускользать, последствия могут быть самыми разными.
Вот женщина спустилась к нему, чтобы исполнить все предписанные этикетом правила приветствия. Генрих знал, что пеньоар имеет такое свойство распахиваться, а потому изо всех сил старался не смотреть никуда, кроме как в лицо дамы - ну и, может быть, чуть ниже. Но только чуть-чуть. Лишние волнения ему ни к чему - король и так чувствовал себя слишком взволнованным, а эмоции так и бурлили в королевской душе, грозя вылиться наружу. Настроение Генриха было подобно причудливой синусоиде, то возносящейся вверх, то вдруг стремительно падающей. Он то чувствовал себя спокойнее, то вдруг снова ощущал, что его буквально распирает от эмоций - что то как будто взрывалось внутри, сердце начинало стучать быстрее, мысли роем взвивались в его голове, не успевая осесть и успокоиться. И все это происходило независимо от королевской воли и желания, что в конце концов начинало изрядно утомлять. Иногда выпадали дни, когда такие "перепады" буквально изводили короля до такого состояния, что он предпочитал безвольно лежать в кресле и читать книгу, нежели заниматься чем то еще. Подобные эмоциональные всплески истощали, и наверняка придя в Лувр, Генрих упадет без сил, опустошенный, выжатый, уставший. Ибо сейчас с ним происходило именно это - король изо всех сил старался унять свои рвущиеся наружу чувства, и у него неплохо получалось. На пару секунд даже удавалось успокоиться - но потом все взрывалось с новой , еще более сокрушительной силой.
Мадам быстро направилась вниз по лестнице - Генрих же помедлил пару секунд, и только потом пошел за герцогиней.
- Ничего страшного, можете не извиняться за Ваш внешний вид- проговорил наконец король - Я не такой тиран и деспот, чтобы не понять столь простой вещи, а потому не намерен стеснять столь очаровательную хозйку капризами и упоминаниями об этикете.

Жан-Антуан Шико

Та-та-та-та-та, - так и хотелось запеть шуту, кривляя мелодичный голос герцогини. Он сам не знал, почему его так раздражала эта дама. Впрочем, какая же тут загадка? Эта женщина, была не только соблазнительна и красива, не только обаятельна и жива в общении, она была умна… А что хорошего в умной женщине? Ничего – примером тому служили Диана де Пуатье, Екатерина Медичи… Шико внешне сохранял благодушный вид, словно он и король пришли навестить старую приятельницу Генриха, а не невестку Генриха де Гиза. Шут кожей чувствовал подвох во всей этой истории; в глазах, помимо воли плясали злые огоньки.
Когда супруга Гонзаго оказалась на одной ступеньке с шутом, Шико оценил все мастерство этой женщины увлекать – ее жесты, поведение, взгляд, тон, слова… Запах коричных духов, которые явно любила хозяйка, подействовал на шута раздражающе. Ему захотелось стряхнуть с себя этот аромат, облако которого окутало все вокруг от движений герцогини.
На какую-то минуту шут представил ее в спальне и мысленно улыбнулся. Само видение в Невер в этом наряде наталкивало на подобные мысли, но… Но было много «но», наталкивающих на куда более серьезные размышления, которые Шико прокручивал в голове, спускаясь вслед за хозяйкой дома и своим господином и королем, но не спеша покидать лестницу…
- Вот как? А мне казалось Вы страшный поборник этикета, сир!, - прозвучал резкий голос шута, после голоса герцогини напомнивший воронье карканье.

Анрио Наваррский

Сердце Генриха отчаянно билось. Притаившись в темном углу коридора, он прислушивался к тому, что происходило в доме. Азарт и тревога смешались в его крови в сумасшедший коктейль, от которого постепенно начинала кружиться голова.

- Вот как? А мне казалось Вы страшный поборник этикета, сир! - донеслось до Наваррского почти отчетливо. Голос, произнесший эти слова, был хорошо поставленный и достаточно громкий.

"Сир?! - чуть было не вскрикнул несчастный Анрио. - Значит, это король?.. Но... Проклятье! Что он делает в особняке невестки герцога де Гиза!"

Мысли заметались в мозгу изворотливого беарнца с бешенной скоростью. Не подозревая о том, что случилось на балу после его ухода, юный Бурбон пребывал теперь в некотором замешательстве. Ему сложно было предсказать реакцию мадам де Невер на этот неожиданный визит (для нее он тоже явно был неожиданным) и предугадать ее дальнейшие действия. Единственное, на что он мог уповать - это на то, что у прекрасной Анриетты на него имеются свои виды.

(В том, что принцесса Клевская ведет собственную - одной ей понятную - игру, у Наварры не было ни малейших сомнений. Но до тех пор, пока их интересы совпадают, считал молодой государь, им по дороге. Почему бы не проделать часть этого пути в приятной и даже полезной компании?)

Иначе от разоблачения его ничто не спасет... А от разоблачения до ареста - один шаг. Шаткость сложившегося положения пугала и вместе с тем завораживала.

Можно было все бросить и попытаться бежать прямо сейчас. Благо, в будуаре окно по-прежнему открыто. Но где гарантия, что его величество прибыл сюда без охраны? Кто-то ведь только что обращался к нему, называя поборником этикета. Как знать, возможно, это не единственный спутник его венценосного кузена.

Рассудив таким образом, достойный сын своей матери решил, что риск - дело благородное. А, сочтя свое происхождение достаточно благородным, счел за благо подобраться поближе к повороту на лестницу, чтобы лучше слышать, о чем пойдет речь...

Анриетта Неверская


- Ваше Величество, как всегда, внимательны и любезны. Благодарю вас, - голос хозяйки мягким бархатом растекался в воздухе. Визит государя был полной неожиданностью для подруги Маргариты, но она уже сумела совладать с собственным недоумением и все мысли ее устремились в комнату наверху. Наваррскому нужно было, как можно скорее покинуть особняк. По всему было видно, что Валуа пришел только в сопровождении своего дурака, хотя это еще не было непреложной истиной. Анрио, тем более, не мог знать об этом, и уйти привычным для него путем. Если только («муж и жена – одна сатана») он не занял позицию, облюбованную позавчера королевой Марго.
В таком случае он должен все прекрасно слышать и уже понял, кто утренние гости госпожи де Невер. Вернее, обнаруженным пока мог быть только король.
- Но чем я обязана такому необычному посещению, сир? – Спускаясь, мадам говорила в вполоборота, движения ресниц предшествовали поднятию взора на монарха, а белые пальцы убирали от лица то и дело падающие на него медные пряди.
Генриетта взмахнула волосами, резко обернувшись на «карканье» Шико, находясь уже у подножья лестницы. Мадам не снизошла до полного оборота - ее стан повернулся к Валуа, подбородок коснулся левого плеча, а взгляд прошелся по долговязой фигуре шута, ничуть не менее откровенно разглядывая его, чем это позволил себе спутник короля в ее сторону, а по губам пробежала легкая улыбка.
- Господин де Шико, если вы снизойдете и спуститесь вслед за нами, то нам будет гораздо удобнее беседовать об этикете. Вам нужно отдельное приглашение? – тонко очерченная бровь герцогини изогнулась в притворном изумлении, «разумеется, сударь, вам как хорошему псу, нужен особый посвист», - Извольте. Я прошу и вас располагаться в гостиной.

Анри де Валуа

Генрих шел за мадам де Невер, мысленно прося Господа позволить ему остаться с этой женщиной наедине. Высказывать ей причины своего посещения при Шико ему не хотелось - для чего обнажать их в присутствии шута и мадам, когда объяснение королевского поступка предназначалось только для последней?
Генриетта была необычайно хороша. Но не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы угадать ее жесткую , расчетливую натуру - это ощущалось, и признаться, пугало. Когда рядом с тобой находится существо умное, красивое и может быть, даже жестокое - каждый неверный шаг может обернуться против тебя. Анриетта в совершенстве владела собой, в ней чувствовалась уверенность. Плавность ее жестов, бархатный голос, мягкая улыбка - все это с легкостью могло усыпить бдительность мужчины, особенно если он наивен или подвержен излишней романтичности. Генрих был натурой увлекающейся, эмоциональной и романтичной, но наивным он не был - именно это не давало ему полностью поддаться обаянию герцогини де Невер. Несмотря на всю свою кажушуюся легкомысленность и увлеченность, король являл собой образец мужчины крайне недоверчивого и осторожного. Вот только обнаруживалось это зачастую далеко не сразу. Генрих даже и не сомневался в том, что его поведение создало бы ему в глазах герцогини репутацию сумасбродного мальчишки, глупого и падкого на женщин - создало бы, если бы она не знала, что он сын Медичи.
Что касается Шико, то он вел себя на удивление смиренно и тихо - король даже подивился на своего друга. Обычно шут был куда более язвителен и неприятен в общении с теми, кого считал опасными. Заслышав "карканье" Шико, Генрих улыбнулся уголками губ.
Ах , Шико, мне придется лишить тебя удовольствия слышать мое объяснение с герцогиней- подумал король, в чьих темных глазах появилась нежность - Надеюсь, ты простишь мне это.
- Мадам - мягкость и изящество манер короля были так же безукоризненны , как и у герцогини. Валуа тоже умел владеть собой, когда хотел. - Я непременно объясню Вам причины своего посещения, но...
Король чуть ускорил шаг и произнес следующие слова, понизив голос - все таки ему не хотелось, чтобы шут слышал каждое его слово.
- Но я хотел бы иметь возможность сделать это без свидетелей.

Жан-Антуан Шико


Шут улыбнулся в ответ на слова герцогини, он наконец позволил себе немного смягчится и расслабится. Этого требовали правила приличия и какое-никакое положение гостя в этом доме. Злой блеск сменился теплыми огоньками в глазах.
- Непременно, мадам, - ответил он, забавляясь надменностью герцогини де Невер и природной грацией, такой завораживающей и чарующей, - Отдельное приглашение – это большая честь для меня и первый урок этикета из Ваших уст. Надеюсь, будет и второй.
Тон гасконца был отнюдь не резок, как всего пару минут назад, а наоборот мягок, с присущими его хозяину в хорошем настроении теплыми нотками.
Почти неслышно ступая по ступеням, королевский шут спустился вслед за своим королем и герцогиней. Внезапно на Шико сошло убийственное спокойствие. Король – не ребенок, хотя зачастую так себя ведет. Не смотря на то, что он был совершенно одурманен этой женщиной на балу и, судя по всему, сейчас тоже находится в состоянии легкого тумана, Генрих наверняка выслушал и запомнил то, что его шут не доверяет герцогине и вне себя от беспокойства, а значит Валуа все же задумается. Шико знал своего короля и знал неплохо. Если в душу Генриха заронить зерно сомнения, оно непременно даст ростки и заставит его задуматся, а только это и было нужно гасконцу сейчас.
Слова короля все же долетели до чуткого уха шута, и он тактично отвернулся, сохраняя собеседникам возможность решить, что ничего не услышано. Чуть позже он узнает о разговоре с герцогиней. Непременно.

Анрио Наваррский

Генрих настороженно вслушивался в то, что происходило на лестнице. Голоса доносились вполне отчетливо. Слова герцогини несколько успокоили беарнца. "Стало быть, второй гость ее светлости - господин Шико. Так-так! Очень любопытно, что понадобилось его величеству и его шуту в доме у мадам де Невер в столь ранний час? Да, к тому же, сразу после бала, на котором король, без сомнений, присутствовал... А не в этом ли кроется секрет и разгадка столь необычного визита?" - размышлял Наваррский, продолжая нежно прижиматься к холодной стене.

"Ну вот теперь я точно никуда отсюда не уйду, пока не выясню все до конца! - решительно заявил про себя Анрио. - Прекрасная Анриетта, придется Вам поделиться хотя бы некоторыми своими тайнами с тем, кто делится с Вами своей любовью, что - несомненно - куда ценнее!". Подумав так, юный Бурбон негромко фыркнул.

Анриетта Неверская

- С особым удовольствием уделю внимание вашим надеждам, господин де Шико, - отметив про себя смену тона королевского спутника, Анриетта продолжила свой путь. Оказавшись непосредственно в гостиной в сопровождении нежданных визитеров, герцогиня обернулась к ним обоим. Утренний свет проникал в окна, не спрашивая у женщины на то прав. Рыжие локоны создавали теплый ореол вокруг лица мадам, когда лучи дневного светила падали на ее распущенные волосы.
- Прошу вас, господа, располагайтесь, - мягким движением руки, хозяйка обвела комнату, предоставляя ее в распоряжение гостей. – Хотя, быть может, Вашему Величеству будет удобнее беседовать в кабинете? – Генриетта прекрасно слышала и поняла слова Анри Валуа, но предоставила ему право самому сообщить своему шуту о том, что его общество стесняет короля. - Надеюсь, Люси будет расторопна, - жена Луи де Гонзаго чуть повысила голос при этих словах, - и, кроме вина и фруктов, здесь появиться шербет и…есть какие-нибудь пожелания, милейшие?
Несмотря на вид, отнюдь не приличествующий встрече высокопоставленной особы, дама чувствовала себя весьма свободно. Она собственноручно распахнула окна, пропуская в гостиную утренний воздух, и вдохнула его полной грудью.
- Чудесный день нас сегодня ждет.
Присутствие шута накладывало на встречу флер интриги. Шико наверняка забавлялся ситуацией не менее. Еще бы! Прийти в дом к невестке брата своего врага (Невер не сомневалась, что гасконец не простил Майенну несколько палочных ударов) и премило улыбаться ей, получая в ответ не менее «искренние» улыбки – вот оно истинное искусство придворного.
Ни одного из этих людей нельзя было недооценивать. Как, впрочем, и мужчину, оставшегося наверху. Глаза Анриетты светились от удовольствия. Казалось еще немного, и она заурчит, как кошка, которую гладят по шерстке.
- Кстати, сир, я обронила некую вещицу на балу – вам не довелось ее видеть после моего ухода?

Анри де Валуа

Генрих откровенно любовался мадам де Невер. На мгновение он вообще забыл, для чего пришел сюда. Неужели для того, чтобы уличить в чем то мадам Анриетту?
Во взгляде старшего из Валуа то вспыхивали игривые искорки - то их заменяла легкая мечтательная поволока. На губах короля мерцала милая, мягкая улыбка. Им овладела романтичная задумчивость - и создавалось такое впечатление, что король только наполовину здесь, на земле - а частью где то далеко, в каком-то только одному ему известном мире.
Однако эта задумчивость и кажущаяся остраненность не мешали Валуа четко анализировать происходящее. Он умудрялся искренне любоваться герцогиней, мысленно превознося ее красоту и ум, и в то же время прекрасно помнить, что пришел он сюда с целью понять, что нужно этой даме в Париже, что она из себя представляет, что от нее можно ждать, и можно ли перевести ее из разряда потенциальных врагов в разряд если не друзей, то по крайней мере доброжелателей.
Предложение присесть Генрих намеренно проигнорировал - он пришел не для того, чтобы отдыхать на диване и наслаждаться шербетом. Генриетта демонстировала потрясающее гостеприимство - настолько безупречное , что это в какой то степени настораживало. Генрих выглядел расслабленным и спокойным - и в то же время он прислушивался к дому герцогини как к живому существу. Каждый шорох, движение воздуха - ничто не ускользало от чуткого восприятия Анри Валуа. И в то же время король казался трогательно - безобидным, словно лесной зверек, зашедший в какое то незнакомое место и теперь с интересом его обнюхивающий. Заинтересованный - и в то же время готовый в любую минуту сбежать, если учует рядом агрессивно настроенного хищника.
- У меня есть пожелание - выговорил король, глядя как будто сквозь прекрасное лицо Генриетты - Но озвучить его мне будет удобнее в кабинете.
Сопроводив свои слова мягкой улыбкой, Генрих обернулся на Шико, обдав шута ласковым взглядом своих искрящихся теплом глаз.
- Шико, мы с мадам де Невер ненадолго тебя оставим.

Жан-Антуан Шико


Любуясь герцогиней, так внезапно спрятавшей свои женские коготки в мягкие подушечки лап, Шико улыбался этим двоим, каждый из которых вел свою игру. Сейчас, без панциря платья, обычно сковывающего дам в свете, без косметики, без вычурной прически мадам де Невер была просто женщиной и не могла не привлекать восхищенные взоры. Она была естественна и близка, хоть и несла на себе печать надменности, но мадам утратила своё высокомерие на мгновение, и это радушие гостеприимной хозяйки ей безмерно шло.
Пользуясь положением гостя, шут оторвал янтарную виноградину от кисти, лежавшей на огромном блюде. Отправив в рот и с наслаждением раскусив ягоду, Шико весело блеснул глазами, улыбаясь своим спутникам. Он уже понял, что Генрих захочет побеседовать с герцогиней наедине, но это не волновало шута.
Шико достаточно хорошо знал своего друга и короля, чтобы понять его настроение. Потому в ответ на слова Генриха, шут лишь поклонился не без доли некоего фиглярства, показывающего, что он спокоен и расслаблен.
Отвесив поклон, гасконец поднял глаза на Анрио, посылая ему один единственный взгляд весело блестевших карих глаз, но этого было довольно, чтобы сын Екатерины Медичи, хорошо знавший своего друга, понял, тот не в обиде и вполне поддерживает короля.
После чего Шико повернулся к вазе и отправил в рот еще одну виноградину, при этом он мурлыкал что-то веселое в усы, а рука гасконца уже тянулась к яблоку.

Анрио Наваррский

"Проклятье! - про себя тихо чертыхнулся Генрих. - Они собираются удалиться в кабинет. Вот ведь приспичило посекретничать!" Наваррский не знал, будет ли ему слышно с его наблюдательного пункта то, что станет происходить в кабинете. И это несколько смущало беарнца. Все-таки любопытство - жестокая вещь. Когда оно разгорается, а попытка его удовлетворения оказывается под угрозой, начинаешь ощущать явный дискомфорт.

От несколько неудобной позы и тесного контакта с холодной стеной у молодого государя начали затекать мышцы. Закусив губу, Анрио выпрямился и потер рукой противно занывшую поясницу. Сделав несколько осторожных шагов туда-сюда, чтобы разогнать кровь, юный Бурбон занял прежнюю позицию и напряг слух.

- Как Вам будет угодно, сир, - не медля Генриетта повернулась и прошла в сторону своего кабинета, бросив на Валуа непринужденный взгляд и отметив про себя, что король проигнорировал ее вопрос об оброненной драгоценности. Генрих вообще вел себя странно. Начиная от утреннего внезапного вторжения в дом невестки Меченого - оно само по себе напоминало проделку школяра, которую достойно увенчало падение вазы, и заканчивая переливами эмоций во взгляде государя. Разумеется, госпожа де Невер не претендовала на лавры мэтра Рене, который, как говорили, умел читать не только судьбы людей, но и их души. Однако ее женское самолюбие не простиралось так далеко, чтобы видеть во взорах Его величества лишь интерес мужчины.
- Прошу Вас, Ваше Величество, - спокойный голос герцогини сопроводил широкий жест ее руки, распахивающей дверь. - Господин Шико, я надеюсь, к возвращению своего господина вы сохраните на лице столь же сияющее выражение, чем особо польстите мне, как хозяйке, вынужденной оставить одного из своих гостей.Сохраняя светские манеры, жена Луиджи Гонзаго была весьма встревожена тем, что проныра-шут остается на собственное попечение. Этому наглецу ничего не стоило пуститься в путешествие по дому, где он мог встретить того, кого не должен был видеть.
- Люси! - на этот раз даме не пришлось повышать голос и звать субретку дважды. Фигура юной девушки моментально показалась в проеме напротив. - Милочка, подай господину, остающемуся здесь, весь виноград, который найдешь в доме и проследи, чтобы он так же не знал недостатка и во всем остальном, что ему придется по душе, - весело улыбнувшись другу короля, подружка королевы Марго добавила: - Надеюсь, это не разорит наш погреб.