2 мая 1578 года. Утро. Дом герцогини де Невер. Кабинет

joueur

2 мая 1578 года. Утро. Дом герцогини де Невер. Кабинет
1. Начало здесь: Вот так вот! Вуаля!
Название:
2. Генрих Валуа, герцогиня Неверская.
3. 2 мая 1578 года. Утро. Дом герцогини де Невер. Кабинет
4. Генрих III в сопровождении своего верного шута решает после бала в Ратуше навестить герцогиню де Невер в ее доме и они беседуют в ее кабинете.

joueur

Идя впереди короля, Анриетта всей кожей ощущала его близость, которая щекотала нервы. Дай, Господь, разума Люсии не предоставить шуту свободу в доме невестки герцога де Гиза. В надежности Наваррского сомневаться не приходилось, он то наверняка уже понял, что за гости посетили дом его любовницы.
Никак не отреагировав на шуточки Шико, Анриетта вплыла в кабинет, который отражал великолепный вкус своей хозяйки, а также ее любовь к порядку. На столе красного дерева аккуратно были разложены письменные приборы, чернильница, стопка чистых листов. В глаза не бросались какие-либо женские безделушки, которыми присуще прекрасному полу украшать свои комнаты. Мягко вскинув руки, герцогиня поправила на себе пеньюар, красиво уложив ткань в соблазнительные складки, мягко укутывающие ее тело, подчеркивающие его линии.
Сделав несколько шагов к камину, Неверская повернулась к королю и гостеприимно взмахнула рукой, приглашая короля присесть в одно из кресел, стоявших прямо у решетки, за которой уютно потрескивало небольшое пламя. Герцогиня любила огонь и по ее приказу в каминах комнат, которые она посещала чаще всего, поддерживали огонь в любое время суток.
Оранжевые языки приятно оттенили волосы мадам, придав им огненный цвет и раскрасив белую фигуру в теплые цвета летнего заката.
- Прошу Вас, сир. Садитесь. Быть может вина?
Голос Анриетты был тих.

joueur

Генриху показалось, что настроение герцогини де Невер несколько изменилось спустя какие то секунды после того, как за ними закрылась дверь её кабинета. Проверить правильность своего домысла Валуа не мог, да и смысла это не имело, но само предположение показалось интересным. Теперь король с еще большим вниманием изучал герцогиню, стараясь прочувствовать и понять её настроение, но так, однако, чтобы она не ощутила себя объектом слишком пристальных взглядов.
Королю доставила бы удовольствие возможность вновь не подчиниться просьбе герцогини и, вместо того чтобы сесть в кресло, пойди к женщине ближе. Однако на этот раз Генрих отказал себе в таком удовольствии и послушно опустился в кресло.
- С удовольствием - с улыбкой отозвался король на предложение Анриетты выпить вина. Раз уж эта женщина так гостеприимна, грех не воспользоваться её радушием. - Но только предупреждаю сразу - все вино из Вашего погреба я выпить не смогу.
В глазах короля плясали веселые искорки, а уголки губ напряглись - улыбка так и норовила разлиться по лицу, а вслед за ней не замедлил бы прорваться наружу и еле сдерживаемый смех. Веселье, казалось, щекотало нутро, еще немного - и Генрих бы рассмеялся. Как бы ни старался Валуа спрятать улыбку, она все равно уже как будто лучилась в образовавшихся на щеках ямочках.
- Ну, если только Вы мне не поможете.
Генрих не торопился с тем, чтобы извлечь из за пазухи серебряную ветвь - ведь тогда его миссия будет выполнена, и у Валуа не будет повода для того, чтобы долее оставаться в кабинете герцогини.
- Вы так быстро покинули меня на балу - вдруг резко сменил тему король. Чуть опустив голову, прикрыв глаза, он сделал вид что разглядывает узор на собственных бриджах- Я даже не успел толком попрощаться с Вами. Я не мог просто вернуться во дворец , не увидев Вас еще раз. Надеюсь Вы не сердитесь на меня?
На герцогиню вновь обратился взгляд пары чистых, как девственные озера, почти по-детски наивных глаз.

joueur

Улыбкой ответив на шутку Генриха, Анриетта направилась к столу, где лежал серебряный свисток для вызова слуг. Чуть коснувшись губами изящной безделицы, женщина легонько дунула в него, но и этого хватило, чтобы до слуха вездесущей Люси донесся зов хозяйки. Благо девушка была недалеко и тут же появилась перед гостем и госпожой.
- Вина, - коротко кинула герцогиня и добавила, памятуя о том, что Шико нельзя надолго оставлять одного, - и живее.
Наперсница присела в реверансе и, понимающе кивнув, скрылась за дверью. Не прошло и нескольких минут, как она вернулась в кабинет с графином и двумя бокалами.
- Поставь на стол и ступай к.. гостю.
После того, как Люси ушла, Анриетта повернулась к королю, не тая озорства в глазах.
- Вы ведь будете не против, сир, если за Вами поухаживаю лично я.
Предоставив Генриху возможность решать, была ли прозвучавшая фраза вопросом или утверждением, супруга Луи Гонзаго самолично наполнила бокалы вином и мягко преподнесла королю Франции божественный напиток.
- Прошу Вас.
Обойдя кресло монарха, Анриетта опустилась в соседнее, стоявшее напротив. Поведение этой дамы ничем не выдавало смущения, которое могло бы быть присуще другой женщине. Она в ночном наряде принимала рано утром у себя короля Франции, но вела себя так, будто на ней было лучшее ее платье и они находились в тронном зале Лувра.
- Простите за заминку с ответом, сир, - губы Анриетты тронула обворожительная улыбка, а зеленые глаза вспыхнули яркими искорками, - Как же я могу сердиться на Вас? Еще ни одно мое утро не начиналось столь неожиданно и … - в наступившей заминке взгляд герцогини метнулся куда-то за спину короля, где в стене находилась небольшая ниша, скрытая бархатной портьерой, но тут же вновь обратился к лицу Генриха, как ни в чем не бывало, - приятно.

joueur

Генрих вел себя под стать герцогине де Невер. Король, казалось, не удостаивал ни малейшим вниманием прелести дамы и его взгляд был обращен либо куда-то в сторону, либо прямо в лицо Анриетты. Даже мысли не проскочило в темноволосой голове монарха о том, как наверное хороша герцогиня вовсе без одежды. Со своей стороны король держал себя так, как будто он сидит напротив этой женщины не в парадном костюме, расшитом серебром, а в едва запахнутом халате - в своем кресле, у себя дома, в Лувре. И сейчас они, словно добрые друзья, а может даже любовники, ведут добрую беседу с утра пораньше. И всё это - само собой разумеющиеся вещи.
"Вполне возможно, она лжёт"- подумал Генрих, отвечая Генриетте столь же непринужденной улыбкой и освобождая от узорчатой ткани перчаток пальцы не обремененных никакими украшениями рук- "Непременно лжёт."
Заниматься словесными прелюдиями можно было сколько угодно и казалось, Анриетта совсем не против этого, по крайней мере внешне. Король решил продолжать в том же духе.
- Желание женщины закон - ответствовал Валуа, обнаженные пальцы которого коснулись верхней пуговицы камзола. Едва заметное движение, и серебряный овал выскользнул из петли. Узкая ладонь опустилась и вновь легла на колено монарха. - Не смею Вам отказать.И надеюсь, что Вы тоже мне в этом не откажете, когда будете моей гостьей в Лувре
Приняв из рук герцогини бокал, Генрих не замедлил сделать большой глоток. За ясность своего рассудка король не волновался - сегодня на балу он выпил немного, после чего целиком отдался танцам, которые продолжались довольно долго. И сейчас он уже не захмелеет, даже если опустошит половину погреба герцогини.
Поудобнее расположившись в кресле, Валуа ясно показал, что уходить он не собирается, а о главной цели своего визита еще не сказал.
- Вы ведь не собираетесь покидать Париж?

joueur

Откинувшись на спинку кресла, Анриетта одну руку положила на обтянутый бархатом подлокотник, а второй поднесла к губам бокал с вином, едва пригубив алую жидкость. С наслаждением ощутив вкус напитка, она сделала глоток, ощущая как горячая волна окатила гортань.
Зачем сюда пришел король Франции? Политик или мужчина сидит напротив невестки герцога де Гиза? Стоило учитывать и тот, и другой вариант.
Изящным жестом свободной от бокала руки заправив рыжий локон за ухо, Анриетта вновь положила ее на подлокотник и нежно погладила пальцами приятную ткань, словно она была кошкой. Приятное чувство легкости охватило тело после прекрасно проведенной ночи и глотка вина.
- Отказать королю Франции? Никогда, - рассмеялась женщина, - ведь я добрая подданная Вашего величества. Другой вопрос, когда речь идет о мужчине.
Скрыв лукавую улыбку в новом глотке вина, она, тем не менее, послала королю озорной взгляд, не удержавшись от этой невинной шутки.
Вопрос о Париже насторожил герцогиню. Генрих вел свою странную игру и если он считает, что она будет ей поддаваться, то стоит развеять это заблуждение.
- Выезд из столицы зависит не от меня, сир, - в ровном тоне мадам заискрились и тут же пропали иголочки холодка, - Хотя лично я не хотела бы покидать Париж.
Голос Анриетты потеплел, а глаза приобрели оттенок зеленой хвои.

joueur

Ситуация требовала от молодого мужчины сдержанности и тщательного обдумывания - Генрих, надо отдать ему должное, ни одного слова не сказал герцогине просто так. Ответ Анриетты немного удивил Валуа - казалось, она находится в некотором замешательстве. Или он ошибается? Интерес мужчины отступил сейчас на последний план. Заслышав нотки холода в голосе женщины, Генрих решил, что продолжать какие-либо расспросы может быть опасно, ну а ответ мадам уже возбуждал интерес сам по себе. Брови Генриха взлетели вверх - пришла немного запоздалая реакция на первую фразу Генриетты.
- О, мадам - Валуа удалось скрыть некоторое разочарование, едва не проступившее в голосе - Прошу простить меня, если я неясно выразился. Мне меньше всего хотелось бы, чтобы мои слова были превратно истолкованы. Впредь я постараюсь быть осмотрительнее.
Генрих поставил бокал, который принялся было с завидным рвением опустошать, на столик. Краем глаза взглянув на лежашие неподалеку перчатки, король почувствовал себя несколько неловко - зачем вообще он потащился сюда и что делает у Генриетты в кабинете? Однако, отступать было некуда, кроме того нужно было выиграть время для Шико.
Хотелось задать вопрос - кому же сегодня госпожа де Невер не отказала в танце, королю Франции или мужчине? Слова так и норовили сорваться с языка - но сейчас, секунду подумав, Валуа сам ответил себе на этот вопрос. Ну что ж, он постарается помнить о том, что он в первую очередь король, а потом уже мужчина.
- Не хотелось бы вводить Вас в заблуждение и относительно цели своего визита- теперь уже не веселое, а лирически светлое, с толикой грусти выражение, настолько характерное для Генриха, завладело чертами лица. - Если хотите, я немедленно перейду к ней, дабы не смущать Вас лишними расспросами, вызванными единственно моим любопытством.

joueur

Анриетта расслабилась, сделала большой глоток вина, позволяя алой жидкости пробежать огненной искоркой по жилам, окутывая приятным теплом тело. Она была в своем доме, провела прекрасную ночь, и, не менее прекрасное, раннее утро… Герцогиня чувствовала себя уверенно и спокойно, напряженность короля была непонятна ей, но тешила самолюбие женщины. Тем не менее, смущать Генриха не входило в планы мадам.
- Сир, успокойтесь. Я ничего не толкую. Лишь невинно беседую с Вами этим прекрасным утром, - Анриетта обезоруживающе улыбнулась королю, отставляя бокал по примеру собеседника, - Простите меня за остроты, я не хотела Вас обидеть.
В зрачках женщины который раз мигнули озорные огни, отражая ее настроение и как бы давая понять собеседнику, что она отнюдь не желала его оттолкнуть, разве что озадачить…
Коготки беспокойства то и дело царапали сердце – как же там Шико? По старой памяти герцогиня де Невер помнила пронырливость королевского прихвостня и что этот гасконец может вытворить, оставшись в одиночестве в ее доме, когда здесь король Наваррский, было известно разве что самому Господу Богу. Благо беарнец и сам не дурак, хитер проворен и ловок. Остается надеяться на то, что случай будет к нему благосклонен и он не сунется прямо на встречу с шутом. А если они и столкнутся… Не сносить Люси головы!
Умелая актриса в Анриетте ничем не выдала свои тревоги, а лишь продолжала мило улыбаться королю, показывая радушную хозяйку, которую весьма интересует ее гость, быть может, даже больше, чем просто гость…
- Вам не понравилось вино? – расстроено протянула герцогиня, наблюдая за тем, как бокал короля был отставлен в сторону. – Конечно, мои вина не так хороши, как Ваши, но, смею надеяться, все же достойны внимания такого… человека, как Вы.
Мадам сделала паузу, в которой протянула руку к жару камина. Один из локонов, подобный цветом тлеющим углям, выбился из прически и скользнул на плечо герцогини. Согрев пальцы, Анриетта заправила прядь волос и вновь повернулась к королю. Она будто вдруг поняла нечто, что Генрих произнес в этой комнате несколько минут назад.
- Вот как? Заблуждение? А в чем оно? – зеленые глаза вспыхнули и погасли, продолжая будто жить отдельной жизнью на лице женщины.
- Поступайте, как считаете нужным сир, - тонкая рука потянулась за бокалом, белые пальцы, словно лаская, скользнули по тонкой ножке, украшенной резьбой и сомкнулись на чаше, приподымая изящный сосуд вверх и поднося к губам герцогини Неверской.
- Я ли вправе принимать за Вас решения? Смиренно слушаю Вас, как женщина и как Ваша верная подданная, - почти прошептала Анриетта, сделав глоток и облизнув губы.

joueur

Генриетта начала с извинений - а закончила чем-то, довольно сильно напоминающим невинный, но все же флирт. Глаза Валуа чуть сузились на мгновение, король медленно отвел взгляд от лежащих на подлокотнике кресла перчаток и с интересом воззрился на мадам де Невер. Настроение этого мужчины менялось с такой стремительностью, что предугадать, в какую сторону подует ветер в следующую секунду было очень сложно даже для самого короля.
- Хм - раздалось в кабинете герцогини де Невер, и король, запрокинув голову, запустил пальцы левой руки в волосы , заправляя назад, по направлению к затылку, крупные волны темных прядей, после чего поднялся со своего места, не желая более пассивно восседать в кресле. Пару секунд глядел он с высоты своего роста на отвергнутый было бокал - и вот уже вновь холодит кожу между средним и указательным пальцем прохладное стекло.
- Я могу принять решение - мягко проговорил Генрих. Не торопясь, бесшумно приближался он к мадам де Невер - тем ярче полыхнули вдруг блики огня в темных глазах короля и в ровной глади темно-бордовой жидкости, омывающей прозрачные стенки бокала. - Но хотя бы справедливости ради, я обязан помнить, что Вы вправе обжаловать его.
Генрих стоял теперь довольно близко к герцогине - нужно было лишь вытянуть руку, и подушечки пальцев дотронутся до нежной кожи на щечках мадам де Невер.
Глядя этой женщине прямо в глаза, Валуа вновь сделал долгий, глубокий глоток - отдавшись вкусу вина так, как будто это был поцелуй, как будто Генрих Валуа стремился сейчас запомнить вкус чужих губ.
- Кроме того - в свою очередь переходя почти на шепот продолжил он после того, как порядком опустошенный бокал вновь занял свое место между холеных пальцев - Я пришел не для того, чтобы отдавать приказы женщине, которая подарила мне свой танец и возможность вновь увидеть её.
Ладонь свободной руки не торопясь, как в замедленной съемке легла на грудь - сквозь ткань камзола, колета, белой как первый снег рубашки, отчетливо ощущалось биение сердца.
- Причина моего визита находится здесь, мадам. - прошелестел Генрих, втайне не желая отдавать Генриетте серебряную ветвь, которую она почти что подарила ему в знак того, что их танец действительно имел место быть. Тонкие лепестки и стебель этого украшения - все уже пропиталось теплом тела Валуа, теплом его крови, которая сейчас текла по венам чуть с большей скоростью, чем обычно.
Конечно , весьма легко было разрушить ту атмосферу, которую невольно создавал романтично настроенный король, стоило только пошутить подобно той манере, к которой привык Шико - и тонкие стены создаваемого Генрихом мирка разобьются вдребезги. Но сейчас трепетная улыбка играла на губах мужчины, и даже если он играл с герцогиней де Невер, играл он с чувством.

joueur

Лаская тонкие стенки бокала, где на дне плескался последний пряный глоток алой жидкости, Анриетта изучала привставшего мужчину с задумчивостью кошки, дремавшей на солнце в теплый осенний день, когда прохладный ветерок приятно играет с шерсткой, не давая уснуть и подпустить к себе опасность.
- Сир, я буду справедливым судьей, хоть говорят, что женщины к этому ремеслу не имеют никакой склонности.
Чувственная игра забавляла герцогиню, увлекала в омут, где нервы натягивались до предела, звеня струной. Приятно покалывало пальцы ног холодком и слегка тянуло в сон после всех приключений, но присутствие Генриха III действовало умиротворяюще и в тоже время, будто подталкивало к чему-то. К чему?
Взгляд зеленых глаз скользнул по подбородку короля и тут же уперся в его руку, что-то нежно прижимающую к сердцу через колет и рубашку.
- Что же это… Генрих? – вопросительно произнесла мадам, медленно приподымаясь над креслом и делая шаг навстречу монарху. Приложив левую руку к груди короля так, словно это был самый хрупкий предмет на свете, Генриетта замерла на мгновение и тихо прошептала:
- Вы сохранили ее, - прошептала мадам, чувствуя тепло, исходившее от его величества и с наслаждением его впитывая. Приподняв головку вверх так, чтобы была возможность заглянуть Генриху в глаза, Анриетта улыбнулась.
-Вы поступили правильно, сир.
И было не ясно, не то мадам радуется, что Генрих решился и пришел к ней, не то улыбается тому, что вещица, оброненная на балу, вновь вернулась к ней, приведя короля Франции...

joueur

Сердце Валуа, давно разбитое, испытавшее боль от потери самого дорогого в мире существа, конечно, было согрето женской любовью, но ровно настолько чтобы перестала беспрестанно мучить все еще кровоточащая рана; не настолько, чтобы оно исцелилось до такой степени, когда вновь возможно целиком и без оглядки полюбить самому. Не настолько, чтобы чужие прикосновения не вызывали острой, мучительной боли. Не настолько, чтобы от чужого тепла, сумевшего проникнуть глубоко внутрь, вновь не вскрылась сквозная рана навеки пронзенного сердца. Так вскрывается по весне лёд, который заливает холодная, беспокойная вода. В душе Генриха Валуа вот уже четыре года все время была весна.
Сейчас словно набухали почки деревьев, готовясь дать жизнь нежно-зеленым листьям, сильнее грело солнце - но тем тоньше становился лед, тем скорее и беспокойнее - подводные течения, грозящие вновь сломать хрупкую корку...
Но пока... пока боль не касалась сердца короля. Пока оно билось слегка учащенно, разгоняя по венам кровь - и даже он сам не ведал, что мелкая трещинка уже обозначилась на льду, и если только посильнее нажать, наружу выступит влага. Дыхание Анриетты было подобно теплому южному ветру, обещающему скорую смену весеннего месяца на следующий, менее беспокойный и намного более жаркий.
Её глаза были зелены так, как зеленеют, распространяя пряный запах хвои, еловые ветви под лучами палящего солнца. И этот взгляд, казалось, призван был отдать часть своего жара ещё теплым, но уже готовящимся постепенно потерять свое тепло бездонным озерам в глазах Валуа.
Генриху показалось, что он чувствует этот пряный запах еловых веток - быть может аромат распространялся по этому кабинету благодаря камину? Ощущение было такое, как будто он соприкоснулся с совершенно другим миром, таким непохожим на его собственный и от того еще более манящим. Едва не вздрогнул король, когда горячая ладонь Анриетты так бережно коснулась его груди - или у него разыгралось воображение и она вовсе не была так горяча?
На мгновение Валуа потерял способность говорить и даже связно мыслить - но не потому, что его тело вдруг наполнилось примитивным желанием соединиться в любовном танце с женщиной. Но немного другого рода желанием наполнилось до краев сердце. И сейчас всему существу Валуа казалось, что наступил как нельзя более подходящий момент для поцелуя. Но если взять этот поцелуй, то что будет потом?....
Инстинктивно подавшись вперед, молодой король обжег дыханьем кожу лица Анриетты, потеплевшие пальцы слегка сжали тонкую, белую руку женщины, дотронувшуюся до самого сокровенного, что есть на свете. Всего какая то пара миллиметров разделяла губы этого мужчины и этой женщины.
- Да - тихо выговорил Генрих - Вы можете её забрать.
Тонкая двухмиллиметровая перегородка не выдерживала. Еще мгновение - и остановиться будет невозможно. Но не будет ли Генрих Валуа корить себя за поцелуй , который не взял?

joueur

Повидавшая много всего на своем веку, Анриетта тем не менее сейчас находилась в легком замешательстве. В наступившей паузе, согретой лучами какой-то необыкновенной интимной обстановки, она замерла, чувствуя руку короля на своей и обостренно воспринимая происходящее. Все было довольно странно, не так, как обычно, но в то же время глубин сердца не достигли обжигающие капли…, затронув только внешнюю оболочку огрубевшего существа женщины. Герцогиня не спешила нарушать фигуру, образованную ею и королем Франции, задумавшись на секунду о странностях жизни и о том, какой же он необычный, этот темноволосый мужчина, стоявший во главе государства.
Приподняв головку, она взглядом заскользила по подбородку его величества, ощущая тепло его дыхания на своей щеке, рассматривала рисунок губ, трепетные ноздри и аккуратные усики… Не удержавшись, мадам кончиком пальца свободной руки провела по нижней губе короля, очертила ее контуры и, чуть встала на цыпочки, будто собираясь поцеловать Генриха.
- Но… Вы сами хотите ли мне ее вернуть? – прошептала женщина, почти касаясь своими губами губ короля, невольно прижимаясь грудью к его руке, до сих пор замершей на ветви.
В глазах герцогини де Невер пылало зеленое пламя, а на устах играла улыбка, но улыбка ли?

joueur

Генрих, чувствущий сейчас примерно то же, что ощущет кот, которого чешут за ухом, о странностях своей жизни, однако, не размывшлял. Сейчас для него существовало только настоящее. Сцена в кабинете была воистину восхитительна, и можно было с уверенностью сказать, что это - один из тех моментов, которые не забываются, и которые относят к лучшим. То, что Анриетта поддержала атмосферу интимной чувственности, привело Валуа в восторг - ему нравилось, очень нравилось всё это. Никуда не спеша, Валуа поцеловал кончики пальцев Генриетты, скользнувшие по его губам. Вот герцогиня приподнялась на цыпочках - и король испытал новую волну удовольствия от происходяшего. Это было так по-настоящему, так трепетно, и вроде совершенно ничего не значило - но определенно, могло значить. Генриху нравилось столь близкое присутствие желаемой им женщины - казалось что стоит только сделать шаг вперед, и все закончится банальной любовной сценой, которая потом будет забыта так же легко, как забываются почти все случайные похождения. Но если бы кто подумал, что все настолько просто и незатейливо - он бы очень ошибся.
Валуа не собирался оскорблять в своем сердце образ этой женщины- и даже мысли сейчас не возникло о возможности предаться любовным утехам сейчас или в будущем. Воображение не рисовало молодому мужчине соблазнительных картин, и не гадал он, как могла бы выглядеть герцогиня на покрывале, расшитым лилиями. Но зато он видел глаза этой женщины - зеленые-зеленые.
- Нет - без обиняков ответил Генрих, убирая руку со своей груди - и вдруг прижал герцогиню к себе. Не прошло и половины секунды, как король, внезапно сменивший тактику, уже целовал Генриетту в губы, решив взять максимум того, что можно.
Жизнь научила Валуа не быть слишком неувернным в своих желаниях - ибо можно потерять возможность претворить их в жизнь и более того, оскорбить нерешительностью Небо - или женщину, если желание связано с ней. Но вместе с тем всегда была грань, за которую не переступить. И в конце концов - люди не меняются, по крайней мере сильно. Сцена в кабинете дошла до той точки, когда нужно было, как казалось королю, либо честно показать свои намерения, либо признать все происходящее игрой. Второе выбирать не хотелось - не потому, что второго шанса может не быть, а потому, что выражаться нужно предельно ясно, чтобы не солгать ни себе, ни другим. В таких ситуациях ложь выбирают только трусы, а Генрих Валуа трусом не был.

joueur

Есть одно ценнейшее качество, которое обретают не единожды обжегшиеся люди, в последствии предпочитающие путь одиночества даже находясь среди людей. Это качество – умение не полагаться на надежды и не верить никому целиком и полностью. Анриетта обладала им как никто другой и сейчас ничего не ждала от короля, предпочитая пустить все на самотек, принимая любое продолжение необычного утреннего визита.
Улыбкой ответила она на шаг Валуа, смело поцеловавшего губы, так близко находившиеся у его лица. Ответила на поцелуй и слегка улыбнулась, внимательно разглядывая карие, почти вишневые глаза Медичи.
Внезапно обрушившаяся на кабинет тишина оглушала и только учащенное дыхание двоих участников сцены, да тиканье часов на камине разрушало тягостное молчанье. Впрочем, мадам было довольно уютно в этой тишине, и она не видела причин разговаривать сейчас, если бы в прихожей не сидел Шико, а наверху не прятался король Наваррский, кто знает, что было бы дальше? Но в виду не совсем удобных обстоятельств стоило быть осторожнее, а значит, игра становилась еще интереснее и сложнее. Глаза Анриетты сверкнули от удовольствия, и она прижалась к груди монарха, ласково улыбаясь.
- В таком случае я Вам ее дарю… - прошептала герцогиня, скользя взглядом по лицу Генриха. Голова приятно кружилась от легкого, но такого чувственного поцелуя. Король раскрывал новые качества для одной из своих подданных, и эти качества принадлежали не монарху европейской державы, а мужчине.
- Но… Что же теперь делать? – в зрачках Анриетты мелькнули и пропали бесенята, прячась за щит из наивности и растерянности, - Теперь, когда она у Вас… Захотите ли Вы видеть герцогиню де Невер?

joueur

Если бы старший Валуа знал, кто сейчас находится в доме Генриетты де Невер, он бы не колеблясь объяснил поведение герцогини желанием затуманить разум Его Величества сладкими речами - но и сейчас уж больно заманчиво прозвучали последние слова невестки герцога де Гиза. Брови молодого мужчины буквально взлетели вверх, а во взгляде можно было различить удивление - приятное удивление. Но слишком высоко ценил король ум герцогини, чтобы позволить себе решить будто она уже прельстилась его особой более, чем какими-то своими личными планами. Ведь не просто так же она в Париже? Беспечность Генриетты и ее ласка затуманивали рассудок, но не спала, а всего лишь дремала чуть усыпленная бдительность. Ни на секунду не позволив замешательству овладеть чертами своего лица, король улыбнулся - взгляд его буквально переполняло тепло. Но подводные течения текли быстро, скрытые от посторонних глаз - никому не ведомые предположения, выводы, незаметная ни с первого, ни со второго взгляда осторожность...
Памятуя обо всём и не теряя общей картины происходящего, Валуа не боясь позволил себе пуститься в игру, имя которой - флирт.
- Мадам, я позволяю себе принять Ваш подарок - Генрих все еще прижимал Анриетту к себе, и сейчас его ладони слегка скользили по спине невестки герцога де Гиза, защищенной от прикосновений лишь тонким батистом - Как раз потому, что готов воздать вам за вашу любезность вдвойне. - мягкий тембр голоса Валуа, казалось, обволакивал пространство - столько тепла вложил король Франции в чуть приглушенные интонации. - А для того, чтобы я мог это сделать, нам необходимо увидеться снова. Ведь вы же не лишите меня этой возможности? - Кажущаяся податливость Анриетты не охлаждала пыл Валуа, а наборот, разжигала его. Теплота в обращении, нотки игривой ласки в голосе, искорки в глазах - король уже жил надеждой на новую встречу, на сей раз в Лувре.

joueur

Не смотря на то, что совсем недавно Анриетта подарила его величеству поцелуй, она не собиралась давать волю королевским рукам. Мягко отстранившись от Генриха, герцогиня прохладно улыбнулась. Она не выскальзывала из объятий, но и не стремилась к ним, позволяя монарху самому уловить ту тонкую грань вольности, которой он достиг и сейчас балансировал на ней будто акробат. Анриетте было все равно, кто ее любовник – герцог, граф, простой дворянин или… король, но он должен был ее уважать и ценить, не превращая в свою игрушку.
Будь на месте короля другой мужчина, герцогиня резко выкрикнула бы «Довольно!», позвала Люсию и попросила проводить гостя. Но король Франции был так не похож на остальных мужчин и в то же время являлся им… А мужчины так одинаковы.
- Сир, я счастлива, что Вы приняли мой скромный подарок, - в голосе Анриетты играли бархатные нотки, а взгляд был полон скрытых стрел, - И еще более буду счастлива увидеть Вас вновь, дабы ничего Вас не лишать.
Тут молодая женщина не выдержала и рассмеялась тихим серебристым смехом. Поправив нежной белой рукой один из локонов короля, что растрепался во время объятий, она прошептала:
- Все зависит от Вас и от только Вас, сир.

joueur

Столь резкие перемены от тепла к прохладе скорее забавляли короля, нежели пугали его; так мило и непосредственно герцогиня пыталась дать ему понять, что не стоит слишком усердствовать в стремлении добиться её расположения. Если бы Анриетта сейчас и вздумала выпроводить его прочь, наградив звонкой оплеухой, Валуа наверняка ушел бы из этого дома, громко хохоча и утирая выступившие на глаза слезы веселья. Но и герцогиня наверняка понимала, что балансирует на грани не менее тонкой, чем сам король.
Выпрямившись, словно по струнке, Валуа убрал руки за спину. Пока женщина говорила, король прятал шкодливую улыбку, взирая на мадам исподлобья - во взгляде Генриха плясали веселые чертенята.
- Вот как? - Валуа чем дальше, тем больше нравились эти разговоры - В таком случае, мне остается только поблагодарить Вас за Ваше согласие посетить меня в Лувре.
Отойдя от Анриетты на расстояние нескольких шагов, Генрих со всей серьезностью отвесил невестке герцога де Гиза легкий поклон. Задерживаться в кабинете герцогини больше не было никакого резона. Можно было только понадеяться на то, что Шико хватило времени на то, чтобы осмотреть дом.
- Что же, я не смею больше отнимать у вас время - неторопливо продолжал Валуа, надевая перчатки - И оставляю Вас на попечение другого кавалера... король на мгновение прикрыл глаза, словно жмурясь от удовольствия - Имя которому Морфей.
Закончив с перчатками, Генрих тепло улыбнулся герцогине.
- До встречи, мадам, надеюсь, скорой.
Мягко ступая, Валуа подошел к двери - вновь щелкнула ручка, и молодой мужчина, являя собой образец царственной грациозности, вышел в гостиную.

joueur

Мадам де Невер никак не ответила на слова короля, отметив про себя его шутливое настроение, которое ей сейчас претило. Молча кивнув, Анриетта с вежливой улыбкой проводила взглядом монарха до двери, а как только она за ним закрылась, упала в мягкое кресло, кутаясь в тонкие шелка ночной рубашки. В планы невестки герцога де Гиза не входило провожать монарха, пусть это сделает Люси, занятая господином Шико.
- О, Господи! Еще и шут на мою голову.
Недовольно вздохнув, Анриетта вдруг почувствовала, как устала за эту ночь. Бал, танцы, Наваррский, Валуа… Скорее бы ее гости ушли, тогда можно позвать камеристку, сделать горячую ванну, массаж и … А тогда к ювелиру или подремать несколько часиков. Необходимо заняться гардеробом и своей особой, ведь предстояло нравиться королю Франции. Здесь мадам была целиком и полностью в себе уверена, но безделушки и наряды никогда не помешают ни одной женщине.
Стоило выждать некоторое время, дождавшись Люси с новостями, а тогда можно было и выйти в гостиную, выпроводить Наваррского и долгожданный отдых не за горами.
Задумавшись на некоторое время о происходящем здесь недавно действе, Анриетта пробежалась по губам кончиками пальцев, словно на них до сих пор лежал нежный поцелуй губ Генриха де Валуа. Вслед прикосновениям руки расцвела легкая улыбка, но в глазах была скорее печаль и задумчивость.
Поднявшись с кресла, мадам направилась к нише, задернутой бархатной портьерой и резким движением руки одернула тяжелую ткань, открывая портрет мужчины с торсом Геракла, одетого по моде Карла IX. Молодой человек на холсте гордо улыбался, глядя куда-то вверх. Казалось еще мгновение и он шагнет через раму, устремляясь куда-то вслед своему взгляду.
Молодая женщина смотрела несколько секунд на картину и резко одернула занавесь на прежнее место. Теперь в ее глазах играли льдинки, не было прежней трепетной Анриетты, несколько минут назад вспоминавшей объятия короля Франции Генриха III де Валуа.
Кусая губы с той же страстью, с какой она недавно их касалась, мадам вышла в коридор, направляясь к Генриху Наваррскому и заклиная небо, чтобы проныра шут не обнаружил Бурбона в ее доме.

Эпизод закончен

» 2 мая 1578 года. Утро. Дом герцогини де Невер. Вот так вот! Вуаля!
» 2 мая, 1578 года. Лувр. "Утро добрым не бывает"
» 2 мая 1578 года 2 ночи. Бал в Ратуше. Когда душа на лезвии ножа...
» 2 мая 1578 года, Утро в особняке на Гревской площади, около 7 часов. Политика - политикой, а есть дела и поважнее!
» 29 мая 1578 г. Утро. Анжер. Дорожные разговоры.